Невысокая коренастая девушка с коротко остриженными волосами, развешивающая на веревку тряпки, исшитые причудливыми геометрическими орнаментами, оглянулась. Она инстинктивно отпрянула, завидев Хома с гигантскими ветками-рогами на голове. Удовлетворенно отметив испуг на смуглом лице приезжей, тот неожиданно выкрикнул:
– Славьте древнего бога Кернунноса, чужаки!
– Эй, полегче! – Пэйджи хлопнул друга по лопаткам и крикнул геверам: – Не бойтесь! Мы совсем не такие негостеприимные, как этот рогач пытается вам внушить.
– Не такие? – недоверчиво сощурилась девушка, подходя ближе. Пэйджи увидел, как на ее шее мелькнула серебристая подвеска в виде полумесяца. – Тогда какие же вы?
Пытаясь улыбаться как можно любезнее, юноша принялся распинаться перед ней:
– Мы уважаемые люди. Честные труженики. Еще у нас есть пасека.
– Говори за себя! – перебил его Хом. – Послушай, мисс, у этого парня есть пасека, и ежели тебе захочется отведать медку…
Полумесяц пренебрежительно фыркнула, что заставило Пэйджи ощутить какой-то доселе неведомый жгучий стыд за развязные манеры друга. Он пробубнил:
– Замолчи, Хом, прошу тебя.
– …только смотри не угоди в улей! – не обращая никакого внимания, продолжал заливаться светловолосый.
Полумесяц, не удостоив их прощанием, направилась обратно к обозам.
Несколько мгновений друзья зачарованно смотрели, как мерцают в сумерках тяжелые ботинки геверки, подбитые крепкими железными гвоздями. Наконец Пэйджи выдохнул:
– Как думаешь, почему у нее короткие волосы?
Его друг лениво почесал голову в том месте, где крепились ветки:
– Наверняка у всех геверов водятся вши, потому и приходится стричься.
На самом деле Хом знал, что это племя славилось в первую очередь тем, что там царил полный матриархат. Женщины геверов занимали главенствующее положение как в племени, так и в собственных семьях. Они обучались боевым искусствам и умели постоять за себя не хуже профессиональных воинов. Геверки славились образованностью, неустрашимостью и привычкой всегда открыто высказывать собственное мнение. А еще они постоянно носили при себе кинжалы, скрывая их в голенищах своих грубых сапог.
Все это приводило Хома в бешенство.
***
В сарае Лекки держал остатки выжатых сот – их он хранил в особом бочонке. Перед самой зимой пчеловод выносил их на достаточное расстояние от ульев, чтобы каждая пчелиная семья смогла забрать остатки меда, потому что для употребления в пищу они не годились. Дольше держать их также не было смысла, иначе бы в сарае завелись мыши.
Сейчас же около сарая кружилось в воздухе несколько сотен пчел – население всех ульев на пасеке Лекки занималось присваиванием ничейного