Такое счастливое окончание борьбы с грозным московским князем не принесло никакой пользы Новгороду и никого в нем не образумило. Там опять немедленно начались распри сторон и бесчинства сильных денежных людей.
Скоро степенный посадник Василий Ананьин со своими приспешниками, в числе коих были все больше бывшие сторонники Литвы, напал на две улицы – на Славкову и Никитину, которые, видимо, доброхотствовали Москве, и переграбил и перебил их людей, многих даже до смерти.
Такие же бесчинства сторонниками Литвы производились и в других местах. Но теперь у обиженных был защитник – великий князь Иоанн, которому по старине принадлежало право суда в Новгороде. Правда, это право было предано забвению и никто им давно не пользовался, но обиженный и ограбленный люд, тяготевший к Москве, послал об этом напомнить Иоанну Васильевичу, отправив ему жалобу на своих засильников.
И вот 22 октября 1475 года Иоанн выехал из Москвы в Новгород миром, но в сопровождении множества людей. Начиная с Вышнего Волочка великого князя встречали везде послы новгородские с дарами, но встречали также и челобитчики. Чем ближе он подъезжал к Новгороду, тем более высыпало ему навстречу жалобщиков, которые ждали от него суда праведного и нелицеприятного. 21 ноября великий князь въехал в Новгородский кремль и пробыл здесь до 26 января 1476 года. Он милостиво принимал обильное угощение и дары от архиепископа и многих новгородских людей и в то же время назначил великокняжеский суд, причем по старине потребовал, чтобы при разбирательстве, для полного беспристрастия, были бы как его приставы, так и новгородские. Суд состоялся в присутствии Феофила и старых посадников, причем все жалобы были признаны справедливыми. Тогда Иоанн велел взять обвиненных и главных из них посадить за приставами, а остальных отдать на крепкую поруку.
Владыка и посадники явились затем к нему просить помиловать схваченных бояр. Но Иоанн отвечал им: «Известно тебе, богомольцу нашему, и всему Новгороду, отчине нашей, сколько от этих бояр и прежде зла было, а ныне что ни есть дурного в нашей отчине – все от них; так как же мне их за это дурное жаловать?» – и приказал в тот же день отправить скованными в Москву бывшего посадника Ананьина с тремя главными товарищами.
Впрочем, через несколько дней великий князь снизошел на новые ходатайства владыки и освободил некоторых бояр, отданных на поруки, а затем после ряда пиров, данных в его честь, отбыл в Москву. Строгий и беспристрастный суд великого князя понравился новгородцам. И вот, не ожидая, пока он вновь приедет к ним, они стали брать своих приставов и сами ехали судиться в Москву, забыв старинное свое право: