У меня к тебе есть предложение…
Обязательна ли была демонстрация силы? Думаю, да. Мальчишки зачастую живут инстинктами, практически всё время проводящий в лесу егерь не особо далеко от них ушёл. Чтобы доказать своё право командовать, я должен был проявить силу. Доступно проявить, так, чтобы мысли нарушить или оспорить мой приказ в принципе не возникало.
С красноармейцами всё прошло проще и легче. Виктор и отец Николай сумели собрать необходимую информацию о чужаках, появившихся в сёлах после отступления Красной армии; их было не так и много. И все на виду, так что полицаи успевали «поработать» с материалом прежде, чем мы узнавали о людях. Выбор их нередко склонялся к службе у немцев: слишком убедительным был наш разгром в приграничном сражении, а темп германского наступления в сентябре был ещё очень высок. Никто особо и не верил, что Красная армия выстоит.
Тем более, тогда далеко не всех полицаев вязали кровью, да и «громких» карательных дел за ними не водилось. Сыто, спокойно, немцы не придираются, чем не жизнь?
Тут ещё вот что надо учесть: по деревням и сёлам разбредались в основном те, кто разуверился в возможности продолжения борьбы. Они просто искали тихого и спокойного места, оседали у соломенных вдовушек, потому и предложения немецкой администрации принимали. Те же, кто хотел сражаться, прорывались на восток, к фронту.
Но среди человек десяти местных окруженцев нашлось трое, кто поначалу отказался идти служить фрицам. Конечно, потом бы их или уговорили, или заставили, а может, забрали бы в заложники или угнали в Германию.
Так вот эти трое, Владимир, Виталий и Илья, после недолгих бесед со мной согласились вступить в отряд. Большую роль в этом сыграли моя служба в органах и старшинство по званию. Субординация и дисциплина сидели в ребятах крепко.
Что ещё я могу про них сказать? Владимир и Илья были из одной части, причём второй был ведомым по отношению к старшему товарищу. Зато честным и когда надо – стойким. Но в общении тихий, неконфликтный и, в общем-то, не очень решительный. К сожалению, я плохо его запомнил. Хотя была одна любопытная деталь: когда я пришёл за обоими товарищами, именно Илья первым решился принять моё предложение, причём достаточно уверенно.
Владимир был полной противоположностью сослуживца. Шумный, весёлый, к тому же рослый и крепкий, он умел нравиться женщинам. Потому и сумел задержаться в деревне у одной из самых красивых молодок. Мой призыв он поначалу пытался проигнорировать. Не получилось. Из личных качеств: как ни странно, был не очень смелым и вперёд в бою не лез. Но хорошо знал пулемёт, потому я и включил его в расчёт вторым номером.
Виталий чем-то похож на погибшего Илью. По крайней мере, был похож: застенчивый и тихий, немногословный. Но с развитым чувством долга и, когда нужно, смелый до безрассудства. Со временем и голос прорезался, и командирские навыки появились. «Гадкий утёнок» после пары схваток с немцами превратился в «прекрасного лебедя».
Я