– Куда же она?– возмутился Кроу. – Неужели твоя рабыня не знает, что нельзя уходить без разрешения?
– Теперь будет знать, – слова Незнакомца прозвучали как угроза. – Вернись! – лучше бы он кричал, чем оставался таким холодным. По крику хотя бы возможно подготовиться к дальнейшему гневу и всему, следующему из него. Но когда интонация остаётся неизменной, то остается быть в напряжении до конца, в любой момент ожидая самого худшего.
Я развернулась, возвращаясь к тому месту, где оставила напитки Хозяина и его гостя.
– Что ты хочешь, чтобы она сделала? – спросил он своего друга.
– Для начала, – боковым зрением увидела, как тот, кого Хозяин назвал Кроу, поправил пах. – У меня устали ноги.
– Встань на четвереньки, – приказал Незнакомец.
– Что? – повернула голову, не понимая, ослышалась или нет.
– На четвереньки! – ледяной взгляд Хозяина встретился с моим.
Пронзительная синева, разрывающая изнутри, от безысходности расползалась по телу, пропитывая отчаянием и раболепным страхом. Словно под гипнозом я опустилась на четвереньки перед гостем Незнакомца, не прерывая зрительного контакта с синими прожекторами.
– Тебе не положено смотреть, рабыня, – взял бокал со стола, не отводя глаз.
Чем больше я смотрела в его глаза, тем сильнее хотелось убежать куда-нибудь подальше отсюда, чтобы никогда и ни за что этот взгляд не нашел меня. Подчиняясь его голосу и силе, которая ощущалась через глаза, опустила голову.
– Хочешь наказать её? – спросил он Кроу.
– Ты не представляешь насколько! – усмехнулся гость, поднимаясь с кресла.
– Разрешаю тебе выпороть её так, как посчитаешь нужным.
– Ты же знаешь, как я люблю пороть рабынь? – подошел ближе мужчина.
– Поэтому хочу, чтобы проучил её и выпустил пар после встречи с Лилит, – в голосе Хозяина послышалось подобие усмешки.
Я не могла поверить в то, что слышала. До сих пор все встречи с Незнакомцем хоть и заканчивались смертью, но ни одна из них не отличалась какой-то продолжительной физической болью. Всё происходило настолько быстро, я даже не успевала понять, что произошло. Тело напряглось как струна в ожидании боли, которая должна последовать. Никогда и никто не порол меня. Даже в детстве родители не позволяли себе ударить меня, тем более сделать это ремнем. А сейчас какой-то неизвестный мне человек или кто он там, должен будет причинить