– Надо быть начеку. Держись за меня и следи, чтоб никто не пытался дотянуться до моего пояса. – приказал старик Оливии. – Будет трудно найти одежду, все шьют самостоятельно. Тут только ткани продают. Если и найдём, то у заморского купца, а на это мне не хватит монет.
Оливия смотрела на Генриха удивлёнными глазами, будто увидела небывалое чудо.
– Ты чего так смотришь? – раздражённо спросил Генрих. «Правильно Уолтон говорил, дура – дурой».
– Почему?
–Что почему? О, ты умеешь говорить! Я уж думал, молчит, значит не умеет говорить. – язвительно сказал Генрих.
– Почему вы ко мне так добры? – спросила Оливия.
– Что? Я…а…ты просто оказываешь мне услугу. А чтобы ты её выполнила хорошо и не умерла по дороге, нам нужно купить тебе одежду и обувь. – смутился Генрих: «Лучше бы она молчала.»
Чудом они наткнулись на палатку с дешёвой одеждой. Купив Оливии новую юбку из шерсти, и такую же рубашку, он приказал ей держать свои новые вещи как можно сильнее, чтоб не вырвали из рук местные рыночные воры. К сожалению, из дешёвой обуви были только остроносые туфли на верёвках, которые совершенно не годились для долгой дороги. Пришлось купить такие же мужские сапоги, что и у Генриха, а они ему достались на службе и стоили целое состояние. Выбора особо не было. Потому Оливии достались хоть и дорогие, но бесформенные сапоги, которые были ей велики. Выглядела она нелепо, но ничто не смущало девушку. Она выглядела самым счастливым человеком в королевстве.
Так Генрих обнаружил, что денег у него практически не осталось: «Поверить только! Я на эти деньги мог купить себе мула или корову и жить счастливо в восточной провинции, но я потратил все деньги на проститутку.»
– У нас осталось совсем мало денег на еду и питьё, так что пить будем воду из рек, а еду будем есть только по крайне нужде. Просить будем, не знаю. – сокрушённо сказал Генрих.
– Не бойся, мы что-нибудь придумаем. – улыбнулась Оливия, в глазах которой читалась благодарность и покорность. Всю дорогу она смотрела на Генриха не переставая улыбаться. Старику на мгновение показалось, что девушка тронута умом, потому сама согласилась прийти к Уолтону на работу.
– У меня есть хлеб и немного сыра. Небывалое роскошь с королевской кухни. Это надо поберечь. Быстро захочется снова есть. А вот эти лепёшки очень даже бы и пригодились, но они слишком дороги для нас, – Генрих указал на женщину, торгующую теми самыми лепёшками. – потому попытаемся пройтись по домам и пособирать чего-нибудь съестного у добрых людей.
– Только для начала давай я переоденусь. – предложила Оливия.
– Тогда выйдем к лесу, чтоб тебя никто не видел. Не будешь же ты при всех тут переодеваться. – усмехнулся Генрих. Оливия не ответила ему и даже не улыбнулась на этот раз, ведь она не видела ничего дурного в том, чтобы так поступить.
Вместо