Исследование А. Морского «Зубатовщина» во многом перекликается с упоминавшейся выше книгой И.Х. Озерова. Автор также рассматривает политику правительства и подконтрольных ему структур в рабочем вопросе в 1880-1890-е гг. Характерной чертой работы А. Морского является поддержка Министерства финансов и фабричной инспекции во всех конфликтах с Министерством внутренних дел на почве решения рабочего вопроса. По его мнению, работе фабричной инспекции препятствовало не только самовластие губернаторов, но и вмешательство полиции в ее деятельность. Объяснялось это тем, что «Министерство внутренних дел полагало целесообразным сосредоточить фабричную инспекцию в своем ведении»[11]. В дальнейшем борьба Министерства внутренних дел и Министерства финансов привела к созданию проекта легализации рабочего движения. Эксперименты Московского охранного отделения оцениваются А. Морским тенденциозно: оценочная часть заметно превалирует над фактологической. Общества С. В. Зубатова А. Морской называет «конспиративными ячейками революционного пошиба»[12], имеющими «собственные политические клубы»[13], «безумным предприятием»[14]. Сворачивание политики легализации связывается им с одесскими беспорядками 1903 г., которые, как он считает, были генеральной репетицией Первой революции. Таким образом, А. Морской повторяет распространенный в литературе тезис[15] о том, что зубатовщина привела к революции: «Круг опыта зубатовщины, длившийся свыше 7 лет, был логически завершен катастрофой 9 января 1905 года…»[16]
В. И. Ульянов (Ленин) не смог избежать распространенных мифологем в оценке деятельности Московского охранного отделения в первые годы XX столетия: он, как и многие другие, был склонен считать ответственным за происходящее исключительно С. В. Зубатова, а также явно переоценивал роль проектов