«Я не испытывал никакого социального дискомфорта или чего-то подобного, – говорит Роб. – Было круто вот так сидеть рядом с ним и спрашивать его про разное. Ну типа если ли зависть среди художников? Кто думает: “черт подери, да пошел этот Дэвид Хокни в жопу?” Тысячи вопросов про его мысли, что как и зачем».
Хокни, как он это обычно делает, разразился страстной речью в защиту курения, перечислив все гениев-курильщиков, доживших до преклонных лет.
Хокни, как сказал Роб, сам «настолько фантастический курильщик», что с ним за компанию даже Айда выкурила одну сигарету. «Он сам не просто непримиримый курильщик, он не просто курит одну за одной, он докуренные даже не бросает на пол – они сами у него выпадают из рук и он тут же достает новую сигарету». Роб и Айда решили, что если Хокни примет их приглашение и заедет в гости, то он будет первым и единственным, кому будет позволено курить в их доме.
Особенный день это был: «Мы так себя чувствовали, как какие-то важные люди на планете, – объясняет Роб. – Такая прекрасная тяжесть легкого бытия. Не знаю, как объяснить, но уезжал я в таком приятном изумлении. Я не ожидал, что буду нечто такое чувствовать, но, уезжая, думал, что у меня сейчас было особое общение с очень-очень особенным человеком».
Вот один из вопросов, который Роб задал Дэвиду Хокни: «Приходилось ли вам бороться за уверенность в себе? И с самооценкой?»
«А ему не приходилось, – говорит Роб. – А я сказал: ну, а мне приходится. Он удивился: а как же ты на сцене работаешь?»
У Роба ответ выскочил неожиданно для него самого – видимо, из подсознания – и рассмешил всех, и его, и Дэвида:
«Понимаете, я просто очень храбрый».
Забавный, конечно, ответ на тот конкретный вопрос, но в голове у Роба он застрял. Потому что он понял, что это ведь тоже отчасти правда. В следующие несколько месяцев он постоянно повторяет это в интервью в ответ на вопросы о сложностях и противоречиях его работы и его чувств по отношению к ней. Он будет объяснять, что пришел к осознанию того, что та уверенность, на появление которой он так надеялся, уверенность, которой, как люди из аудитории ошибочно представляют, у него в избытке, может так и не прийти. Но также он осознает, что давным-давно уже он нашел, чем прикрыть отсутствие уверенности и продолжать делать свое дело. И немного запоздало его осенило, что слово, которым можно описать это, описать ресурс, на который он полагается в отсутствие уверенности, – это, возможно, и есть та самая «храбрость».
Апрель 2007 – июнь 2008 года
Через пару недель по возвращении из рехаба Роб написал Айде сообщение: хотел бы увидеться. Заметил, что пришел в себя. Потом несколько раз писал сообщения о переносе времени, и в конце концов встречу отменил вовсе. Один друг – который уже больше не друг – сказал ему, что будет ошибкой «возвращаться туда». Роб теперь подозревает: а не хотел ли этот друг просто устранить помехи, которые мешают парням отрываться вместе?
В тот вечер, когда он ее окончательно, можно сказать, послал, он сказал,