– Немногие люди рискнут признать, что ничего не понимают в искусстве, – она рассмеялась. Легко, звонко, необидно. – Конечно, я буду рада показать вам свои работы. Студия у меня прямо здесь, в квартире. Небольшая, но мне хватает. В этом микрорайоне отличные квартиры свободной планировки, поэтому каждый может менять пространство «под себя». Вот это – кухня, – девушка обвела рукой просторную, светлую и со вкусом оформленную комнату, в которой было так приятно есть, пить (даже кофе, черт бы его побрал!) и просто проводить время. – Она же и гостиная – я живу достаточно замкнуто, и гости бывают у меня нечасто. В самой большой комнате я сделала спальню с гардеробной. Одежда – моя слабость. А в маленькой комнате у меня мастерская. По проекту там огромное французское окно во всю стену, свет падает великолепно. Там я и творю.
– Пока не видел, как вы рисуете, но готовите вы великолепно! – Голодный Алексей успел подъесть все до крошечки и с трудом сдерживался, чтобы не вылизать тарелку.
– Спасибо, – снова засмеялась Анна. – Наверное, это наследственное. Я, конечно, этого не помню, но папа всегда рассказывал, как хорошо готовила мама. Он поэтому и влюбился в нее.
– А почему вы этого не помните? – спросил Алексей и тут же прикусил язык, осознав бестактность своего вопроса.
– Моя мама умерла, когда мне было три года, – просто пояснила Анна. – Да вы не переживайте так, Алеша. Я же маленькая была, мне это вспоминать не больно. Маму я даже не помню.
Алешей Зубова называла только мама, а для всех остальных он был Алексеем, Лешей, Лехой. Домашнее имя из уст этой молодой и ослепительно красивой женщины звучало ласково и очень по-доброму. Зубову вдруг остро захотелось, чтобы она повторила снова: «Алеша». Но Анна лишь молча забрала пустую тарелку и поставила перед ним огромную пузатую кружку огненно-горячего чая. От кружки поднимался густой имбирный дух, и плавало ярко-желтое лимонное солнышко. Зубов отхлебнул и блаженно зажмурился.
– Почему-то я решила обойтись без кофе. Мне кажется, это не ваш напиток, – услышал он голос Анны и открыл глаза. Девушка стояла, опершись спиной о холодильник, и держала в руках такую же кружку.
– Кофе я не люблю, – признался Зубов.
– А я – кофеман с огромным стажем, но по вечерам люблю пить чай, – сказала она. – Ну, пойдете смотреть студию и мои картины?
С ней он бы пошел куда угодно. В несколько глотков допив чай – оставить божественный имбирно-лимонный нектар недопитым Алексею показалось преступлением, – он послушно встал. Анна протянула ему руку, с готовностью принятую, и, как маленького, повела за собой по длинному, показавшемуся капитану нескончаемым, коридору.
Дверь в спальню была приоткрыта, и Зубов увидел огромную кровать, застеленную элегантным покрывалом. При виде кровати его неожиданно кинуло в сильный жар и на шее, под волосами, выступили капельки пота. Кровать вызвала у Зубова совершенно неприличные ассоциации,