Его голос был сыпучим, как песок, и звучал болезненно. Слова он произносил слабо и невнятно, как на пластинках на семьдесят восемь оборотов в минуту, которые коллекционировал Барсело.
– Откуда вам известно мое имя?
– Я много чего о тебе знаю. Тем более имя.
– Что еще вы знаете?
– Я мог бы вогнать тебя в краску, но у меня нет ни времени, ни желания. Довольно того, что у тебя есть нечто меня интересующее. И я готов за это неплохо заплатить.
– Мне кажется, вы ошиблись.
– Нет, я никогда не ошибаюсь в людях. В чем-то другом да, но не в людях. Сколько ты хочешь за нее?
– За что?
– За «Тень ветра».
– Почему вы думаете, что у меня есть эта книга?
– Это не обсуждается, Даниель. Вопрос только в цене. Я давно знаю, что книга у тебя. Люди говорят. А я слушаю.
– Что ж, значит, вы ослышались. У меня этой книги нет. Но даже если бы была, она не продается.
– Твое бескорыстие просто восхитительно, особенно в наше время угодников и блюдолизов, но со мной не стоит ломать комедию. Скажи сколько. Тысячу дуро? Деньги для меня ничего не значат. Цену назначаешь ты.
– Я же сказал: она не продается и у меня ее нет, – ответил я. – Вот видите, вы ошиблись.
Незнакомец какое-то время молчал, неподвижный, окутанный голубым дымком сигареты, которая, казалось, никогда не истлеет до конца. Я заметил, что от нее исходил запах не табака, а горелой бумаги. Хорошей бумаги, книжной.
– Возможно, это ты сейчас ошибся, – холодно заметил он.
– Вы мне угрожаете?
– Не исключено.
Я сглотнул. Несмотря на всю мою браваду, этот тип здорово меня напугал.
– А могу я узнать, почему она вас так интересует?
– Это мое дело.
– И мое тоже, раз вы угрожаете и требуете, чтобы я продал вам книгу, которой у меня нет.
– Ты мне нравишься, Даниель. Ты смел и, кажется, неглуп. Тысяча дуро. На них ты сможешь купить очень много книг. Хороших книг, а не тот мусор, который ты так ревностно хранишь. Ну давай, тысяча дуро – и останемся лучшими друзьями.
– Мы с вами не друзья.
– Да нет, друзья, просто ты этого еще не понял. Я не виню тебя, ведь столько забот… Взять хоть твою подругу Клару. Из-за такой женщины кто угодно голову потеряет.
При упоминании о Кларе у меня кровь застыла в жилах.
– Что вы знаете о Кларе?
– Осмелюсь утверждать, что гораздо больше, чем ты, и для тебя было бы благом забыть ее. Но ты не забудешь, я знаю. Мне тоже когда-то было шестнадцать…
Меня вдруг осенила страшная догадка: этот человек и был тем самым незнакомцем, что, не представившись, донимал Клару вопросами на улице. Он существовал на самом деле. Клара не лгала. Тип шагнул мне навстречу. Я отступил. Никогда в жизни мне еще не было так страшно.
– Лучше, чтоб вы знали, у Клары книги нет. И не смейте больше к ней прикасаться.
– Твоя