Притчи со всего света. Коллектив авторов

царю и сказал:

      – Страшно то знание, которое приносит знающему лишь одно несчастье! Отпусти меня домой, Эдип; неси свое бремя, а мне позволь нести мое!

      Теперь Эдип стал еще больше настаивать, а народ, окружавший их, с мольбой пал пред Тирезием на колени; когда же тот и теперь не высказал готовности дать дальнейшие объяснения, царь Эдип пришел в сильный гнев и стал бранить его, как соучастника и даже как убийцу Лая. Да, не будь он слеп, его самого можно было бы заподозрить в убийстве.

      Такое обвинение развязало язык слепому прорицателю.

      – Эдип, – сказал он, – повинуйся же своему собственному приказу! Не говори со мной, впредь ни к кому из народа не обращай свою речь. Ты осквернил город омерзением и ужасом! Ты – цареубийца, ты тот, кто живет с самыми близкими ему в достойном проклятия союзе.

      Но Эдип был ослеплен: он назвал прорицателя колдуном и коварным обманщиком, он бросил подозрение и на шурина своего Креонта, стал обоих обвинять в заговоре против трона, с которого оба они хотят свергнуть его, спасителя народа, хитрой ложью. Теперь еще больше стал говорить Тирезий об Эдипе – о том, что он убил отца, что живет в союзе с родной матерью; он предсказал царю уготованное ему близкое несчастье и, гневный, ушел, держась за руку маленького вожатого. Между тем на обвинение Эдипа поспешил и Креонт, и между ним и царем возгорелся сильный спор. Напрасно пыталась Иокаста, кинувшись к спорившим, прекратить ссору, – непримиримым и в гневе на Эдипа ушел Креонт.

      Еще ослепленнее, чем царь, была царица Иокаста. Едва услышала она из уст супруга, что Тирезий назвал его убийцей Лая, как разразилась громкими проклятиями на прорицателей и их искусство.

      – Смотри, супруг мой, как мало знают прорицатели. Суди по такому примеру. – Мой первый супруг Лай тоже получил предсказание, что он падет от руки своего собственного сына. Но его убила на перекрестке дороги разбойничья шайка, а наш единственный сын был связанным брошен в пустынные горы.