– Да ради бога!
Она поднялась, чтобы положить мне картошки. Халатик внизу чуть распахнулся, и мелькнула нога. Кора принесла картошку, но есть я уже не мог.
– Ну вот, он теперь еще и есть не желает!
– Съест, коли захочет.
– Я не хочу. В обед сильно наелся.
Ник вел себя так, словно одержал важную победу, и теперь был готов великодушно простить жену – такой крутой парень.
– Она у меня хорошая. Моя маленькая беленькая птичка. Голубка моя белая…
Ник подмигнул и стал подниматься по лестнице. Мы остались вдвоем и не проронили ни слова. Потом он вернулся с большой бутылью и гитарой. Налил мне, но это оказалось сладкое греческое вино, и от него у меня в животе появилась какая-то тяжесть. Ник запел. У него был тенор – не слабенький тенорок, как те, что поют по радио, а сильный, и верхние ноты выходили слегка рыдающие, как на пластинках Карузо. Впрочем, я уже не мог слушать. Мне сделалось совсем худо.
Грек увидал, какое у меня лицо, и потащил на улицу.
– На воздухе станет лучше.
– Да я нормально…
– Сядь. Посиди спокойно.
– Идите домой. Я просто переел за обедом.
Он ушел, а меня вырвало. И черта с два виноват был обед, или картошка, или греческое пойло. Просто я так сильно хотел эту женщину, что желудок у меня ничего не принимал.
На следующее утро мы обнаружили вывеску на земле. В полночь поднялся ветер, а к утру началась буря – ну и сорвала ее.
– Ужас! Ты только погляди!
– Ветер был очень сильный. Я всю ночь не спал.
– Ветер-то ладно. Смотри на вывеску.
– Отвалилась.
Я пошел ее ремонтировать, а Ник то и дело выходил поглазеть.
– Откуда она у вас такая?
– Была здесь, когда я купил мотель. А что?
– Да паршивая. Удивляюсь, как у вас вообще бизнес идет.
Тут я ушел заправить машину клиента и оставил Ника поразмыслить над моими словами. Когда вернулся, он так и стоял, хлопая глазами, возле прислоненной к стене вывеске. Три лампочки на ней разбились. Я подключил ток – половина вообще не горела.
– Вкрути новые лампы и повесь – вот и ладно будет.
– Вам виднее.
– А что такое?
– Ну она… устарела уже. Теперь нигде таких не найдешь. Везде вешают неоновые. Они и на вид покрасивей, и электричества столько не жрут. И потом – что это за надпись? «Два дуба» – и все. Про закусочную – ни слова. От подобной рекламы аппетит не разгуляется. Человек не захочет остановиться и что-нибудь съесть. Такая вывеска приносит вам убыток, хоть вы этого и не замечаете.
– Поменяй лампы – и ладно.
– Почему не повесить новую?
– Некогда мне.
Очень скоро, однако, Ник пришел с листом бумаги. Нарисовал новую вывеску и раскрасил красными и синими мелками. Там упоминались