– Никогда не видел, чтобы ты улыбалась, – говорит Энцо.
На меня будто вылили ведро холодной воды.
– Ни разу за два с половиной года. Что ж, ожидание того стоило.
Я со звоном роняю вилку на тарелку и резко отодвигаю ее от себя, потому что моментально теряю аппетит. Может, Энцо именно этого и добивался? Вряд ли ему нравится, что я ем такую калорийную пищу.
Никто не произносит ни звука. А затем…
– Я же просил тебя не приходить сегодня, Энц, – говорит Вард.
А затем пододвигает мою тарелку к себе и преспокойно начинает доедать за мной. Я стараюсь никак не реагировать, хотя такое панибратство меня просто поражает.
– И отказаться от блинчиков Ками? – спрашивает Энцо с набитым ртом. – К тому же тут еще и Джей Ди. С ней просто обхохочешься, правда? Такая болтушка!
Ками фыркает, бросив взгляд на мое каменное лицо. Энцо усмехается, и даже Вард приподнимает уголки губ.
– Ты прав, Энц, – говорит Ками. – Мы тоже рады, что Джейн сегодня здесь, с нами.
– «Джейн», значит? – повторяет Энцо. – Не «Джей Ди»? – Он бросает взгляд на Варда. – Пусть это и не настоящее ее имя, но получше, чем «Динь».
Я не буду смотреть на Варда. Не буду. Не… черт возьми, нет, все-таки смотрю. И, что хуже всего, он тоже смотрит на меня. Это прозвище – наш общий секрет, и, несмотря ни на что, оно мне нравится.
Мне неожиданно очень хочется сбежать. Эти ребята – слишком нормальные для меня. Слишком настоящие. Яркие и… цветные. Я привыкла быть блеклой и максимально незаметной. Привыкла к форме-наволочке, регулированному питанию и неизменному ежедневному режиму. А все это не по мне. Мягкие кровати, теплая одежда, горячий суп, зеркала, шоколадные хлопья и смеющиеся ангелочки вроде Ками. Это не моя жизнь. Такой жизни у меня никогда больше не будет.
Мне тепло, даже слишком тепло, поэтому я закатываю рукава толстовки Варда до локтей. Пытаюсь придумать, как мне сбежать обратно в свою тихую, спокойную и бесцветную камеру, и вдруг Ками громко ахает, хватает меня за руку и вытягивает ее над столом, чтобы увидели все.
– Это еще что?!
Я опускаю взгляд и вижу, что у меня все запястья в синяках. И прежде чем я успеваю хоть что-то сделать, Вард и Энцо дружно наклоняются вперед, чтобы получше рассмотреть.
– Наручники, конечно, штука неудобная, но синяков от них не остается, – говорит Энцо.
Ну, положим, это не так, но сейчас Энцо прав.
– Вчера их не было, – натянуто говорит Вард. А затем поворачивается к Энцо: – Я прав?
Энцо мотает головой.
– Нет, не было. Что бы там ни случилось, произошло это уже после нашей тренировки.
И тут до них обоих доходит. Энцо цедит сквозь зубы:
– Ваник.
– Ваник? – ошарашенно повторяет Ками. – Вы не говорили, что с ней работает Ваник!
– Нам нельзя выкладывать тебе все, ты же знаешь, – мягко говорит Вард. – Здесь… существуют определенные правила, Ками. Они распространяются даже на меня.
– Мы знаем, как ты к нему относишься, Кэм, –