Пока не поздно, хочешь, скажем
В последний раз стихи вдвоём…
От Ивана Владимировича всё тщательно скрывалось…» (Виктория Швейцер, «Быт и бытие Марины Цветаевой», М., «Молодая гвардия», 2002.)
Стихотворение Марины «На вокзале», датированное 1911-ым годом:
Два звонка уже, и скоро третий,
Скоро взмах прощального платка…
Кто поймёт, но кто забудет эти
Пять минут до третьего звонка?
…… … … … … … …..
Кто мудрец, забыл свою науку,
Кто храбрец, забыл свое: «воюй!»
«Ася, руку мне!» и «Ася, руку!»
(Про себя тихонько: «Поцелуй!»)
Поезд тронулся – на волю Божью!
Тяжкий вздох как бы одной души.
И цветы кидали ей к подножью
Ветераны, рыцари, пажи.
М. Цветаева пишет М. Волошину из Москвы в Париж в конце сентября 1911 года: «…Серёжа пока живёт у нас. Папа приезжает наверное дней через 5. Ждём все (Серёжа, Борис, Ася и я) грандиозной истории из-за не совсем осторожного поведения».
Тому же адресату – в начале октября: «…Дома, где мы сейчас с Серёжей, страшный кавардак. Ася переустраивает комнату. Кстати, один эпизод: папа не терпит Борю, и вот, когда он ушёл, Ася позвала Бориса по телефону. Когда в 1 ч. вернулся папа, Борис побоялся, уходя, быть замеченным и остался в детской до 6 ч. утра, причем спускался по лестнице и шёл по зале в одеяле, чтобы быть похожим на женскую фигуру.
Ася перед тем прокралась вниз и на папин вопрос, что она здесь делает, ответила: «Иду за молоком» (которого, кстати, никогда не пьёт)…
26 сентября было Серёжино 18-ти и мое 19-ти летия. …Мы праздновали зараз 4 рождения – наши с Серёжей, Асино, бывшее 14 сентября, и заодно Борино будущее, в феврале. Как бы ты на Асином месте вёл себя с Борисом? Ведь нельзя натягивать вожжи с такими людьми. Как ты думаешь? – Из-за мелочей».
Марина пишет М. Волошину в Москву из Палермо 4 апреля 1912 года: «…Знаешь новость? Ася после пасхи венчается с факиром».
О свадьбе Аси и Бориса вспоминает А. Жернакова-Николаева: «…Однажды перед свадьбой Аси я была у Цветаевых. Нижние комнаты были полны её приданым. В зале помещались исключительно хозяйственные предметы. Мне пришла в голову сумасбродная мысль: я предложила Андрею сыграть в цыган. Мы с ним повязали на головы красные повязки, через плечо надели красные ленты. Взяв огромный таз, мы налили в него спирт и зажгли. Это должно было изображать костер. Андрей под гитару стал петь цыганские романсы. Вдруг в зал ворвалась их знаменитая экономка Александра Олимпьевна… Всплеснув руками, она завопила: «Барышня, милая, Андрей Иванович! Да ведь вы дом сожжёте. Анастасии Ивановны приданое погубите». «Цыгане шумною толпой по Бессарабии кочуют», – засмеялась я ей в ответ.
В это время в комнату вошли Ася и Марина. Ася недовольно взглянула на нас… А Марина, с весёлыми искорками в глазах, обласкала меня несказанно милой улыбкой. Конечно, мы прекратили нашу забаву. Кстати, добавлю о свадьбе Аси. Когда все уже были в церкви и ждали жениха, он запоздал. Андрей был шафером. Потом он по секрету сказал мне, что они,