– Дорогой, наша компания эксклюзивно для России произвела узкие стиральные машины, самые узкие в мире, – похвастался новостью Коба, – для жителей хрущевок.
– Да, но наши покупатели не живут в хрущевках, – возразил я.
– Ты не прав, генацвале. Продажи сумасшедшие! Мне чуть ли не каждый день звонят высокопоставленные женщины и просят сорок два сантиметра!
Я попытался представить этих женщин, кем-то куда-то высоко поставленных и жаждущих сорок два сантиметра, но ничего приличного в голову не лезло.
– Закажете большую партию – дам хорошую скидку.
– Коба, дорогой, предложение заманчивое, но надо измерить рынок, понять эластичность спроса, рассчитать пропускную способность. Я попробую выбить у Ярдова бюджет на экспресс-исследование и по результатам скажу, сколько сможем купить.
Ярдов денег не дал.
– Какие на хуй исследования! Рынок голый. Пусть этот жирный грузин даст двойную скидку – закупим в два раза больше.
Ослушавшись Ярдова, я все же силами менеджеров магазина опросил посетителей, задав один-единственный вопрос: планируют ли они в ближайшие полгода покупку стиральной машины? Если американской домохозяйке задать такой вопрос, то положительный ответ означал бы, что она планирует покупку и откладывает на эти цели нужную сумму. А у нас же вышло, как в том анекдоте про Ашота.
– Do you speak еnglish[4]?
– Канэшна хачу!
Мечту наших домохозяек о чудо-стиралке мы приняли за реальное намерение купить ее. И получалось у нас, что чуть ли не каждая петербургская семья планировала купить стиральную машину до конца года. Сколько точно было закуплено стиральных машин, уже не помню. Продавали мы их мучительно и долго. Окончательно избавились от них через год, проведя убойную акцию: «Купи холодильник Siemens и получи стиральную машину Ariston бесплатно!» А раз избавлялись долго и бесплатно, то Ярдов посчитал справедливым не расплачиваться с Merloni.
– Да пошел он на хуй! Передай грузину, пусть успокоится. Или братки им займутся.
Позже от нашего казначея я узнал, что стиралки были небесплатными: их стоимость была спрятана в цену холодильника.
еМоя конституция
В городе не было ни одного мало-мальски влиятельного издания, которое бы не писало о нас: «Смена», «Невское время», «Час Пик», «Вечерний Петербург», не говоря уже о «Деловом Петербурге», сделавшемся ручным для нас. С пиаром, одним словом, было более-менее нормально. Вот только самая читаемая газета Петербурга не писала о нас.
– Слушай, Миша, хорошо бы сделать материал о Ярдове в «Ленинградской правде», – мы пили кофе в «Севере», – лучше даже интервью с ним.
– Ты имеешь в виду «Санкт-Петербургские ведомости»?
– Да. Это я по старой советской привычке. Газету читает практически весь город. Понимаешь, нужно поменять отношение обывателя к бизнесу, показать, что бизнесмен – не бандит или спекулянт,