Не так страшен черт. Алексей Калугин

готовила и, что, пожалуй, самое важное при работе в сыскном агентстве, не имела привычки совать нос в чужие дела, когда ее об этом не просили. Единственной претензией, которую я мог бы ей предъявить, было то, что Светик полностью исключала возможность любого, пусть даже самого невинного флирта на рабочем месте. Но я и сам был далеко не Казанова, а потому, после того как Светик пару раз вполне деликатно, но при этом весьма решительно отвергла мои предложения сходить куда-нибудь вместе, наши отношения вошли в надежное русло теплых дружеских чувств.

      Сунув правую руку в карман, я с улыбкой заправского ловеласа раскачивающейся походкой приблизился к столику, за которым сидела Светик, и, поддернув штанину, присел на угол стола.

      – Как дела, детка? – произнес я мягким, бархатистым баритоном, чувственным и вызывающим на ответную нежность.

      В ответ Светик одарила меня улыбкой Джоконды, подсыпавшей мужу яда в вино, и кинула на стол с десяток неоплаченных счетов.

      Взглянув на бумаги, я презрительно усмехнулся.

      – И это все, что омрачает наши отношения, детка? – Запустив два пальца в нагрудный карман, я плавным, изящным движением престидижитатора со стажем извлек на свет красненькие хрустящие шеолы.

      Левая бровь Светика удивленно приподнялась.

      – Ты нанялся на работу к чертям?

      Один на один Светик говорила мне «ты», но при посторонних неизменно обращалась ко мне только на «вы».

      – Какая разница, на кого работать, если за работу расплачиваются не московскими рублями, не американскими долларами и даже не райскими нимами, а адскими шеолами! – Я слегка шевельнул зажатые между пальцами купюры, чтобы насладиться их ни с чем не сравнимым шелестом.

      – И сколько из этого причитается мне? – осведомилась Светик с прагматизмом, удивительным для столь юной и очаровательной особы.

      Я щедрой рукой отделил пять купюр по десять шеолов и царственным жестом положил их перед Светиком на стол.

      – Заплати по просроченным счетам, а остальное оставь себе.

      Светик посмотрела на лежавшие на столе деньги так, словно это были обертки от шоколадок.

      – Между прочим, сегодня уже 18 мая, – напомнила она.

      – Я знаю, – снисходительно улыбнулся я.

      Взгляд Светика сделался укоризненным.

      – А я за март получила только половину причитающейся мне суммы.

      Я смущенно кашлянул в кулак и прибавил к деньгам, лежавшим на столе, еще одну купюру в десять шеолов, остальные же сложил пополам и спрятал в карман, из которого они появились.

      Выждав какое-то время и убедившись, что я не собираюсь больше ничего добавить, Светик приоткрыла ящик стола и небрежно смахнула в него лежавшие на столе адские деньги.

      – Какие у нас на сегодня планы? – спросила она.

      – Планы? – Я задумчиво возвел глаза к потолку.

      После недавнего ремонта потолок был белый и чистый, как снег на сопках, что отнюдь не способствовало продолжительному его созерцанию.

      Располагался наш офис