Николаус Кнюпфер
«Пилат, умывающий руки». Николаус Кнюпфер. Середина XVII века. ГМИИ им. А.С.Пушкина
Во время суда над Христом Понтий Пилат в знак непричастности к замышляемому убийству и будучи не в силах его предотвратить, омыл руки водой перед народом. То есть самоустранился. Очень почитаемая художниками история.
Освещение дается из левого верхнего угла, а вся живописуемая группа задействуется в некоем подобии театральной постановки. Есть в таком композиционном построении что-то от Караваджо с его «подвальным» светом и, как следствие, акцентированным драматизмом сюжета.
Огромно количество персонажей, в поведении которых было бы интересно разобраться. Например, мужчина справа, к нам спиной, вполоборота и подбоченясь, напряженно всматривается в Христа. Наверно, это некий странник, озадаченный происходящим и силящийся понять, что всё это значит. По правую руку от него – ещё один сторонний наблюдатель, юноша. Другие персонажи являются действующими лицами разыгрываемой сцены и взаимодействуют друг с другом.
В левом нижнем углу картины – две темные фигуры. И, судя по внешнему виду, это те самые священники, что и настояли на казни Иисуса. Кнюпфер изображает их как коварных убийц, злобных и беспощадных.
Маттиас Стомер
Маттиас Стомер (1600 – 1650). «Пилат, умывающий руки». Лувр
Маттиас Стомер – живописец из Нидерландов, работавший в Неаполе. Там же работал и Караваджо. Так что во влиянии итальянца на творчество Стомера нет ничего удивительного.
Ночная сцена. О библейском предании мало что напоминает. О назревающей трагедии можно догадаться разве что по скорбного вида Иисусу в глубине. Что же касается непосредственно Понтия Пилата, то никаких его объяснений с негодующей публикой мы не наблюдаем. Просто некий старец умывается перед сном. Что здесь делаем мы, отвлекая его от вечернего моциона – понятно не совсем.
Понтий Пилат – римский наместник, правивший Иудеей. Нрава он был крутого, держал провинцию в ежовых рукавицах. А тут перед нами образ этакого почтенного восточного старца (и уж никак не римлянина), в скромном уединении сокрушающегося по поводу незадачливой судьбы некоего Иисуса, которому только и остаётся, что смиренно нести свой крест на Голгофу. Нет, не таким виделся нам раньше, до встречи с живописцем Стомером, честолюбивый, заносчивый римлянин. Почему грозный прокуратор изображён в столь экзотическом виде – непонятно. Возможно, художника больше интересовали не душевные