Добравшись до парапета, Онер прижался к нему животом и положил сверху руки. Ему сразу стало легче.
Площадка располагалась примерно на двухметровой высоте. Земля внизу и вокруг, насколько хватало глаз, была засыпана красноватым песком. В нескольких метрах от площадки в землю были врыты пронумерованные столбы, меж которыми в несколько рядов была протянута колючая проволока. Колючка проржавела, обвисла и в нескольких местах порвалась. Зато на каждом столбе красовалась табличка «Внимание! Мины!». За линией колючей проволоки простирались метров сто открытого пространства. Все тот же красноватый песок, только местами взрытый воронками, маленькими и большими. Затем – еще одна линия колючей проволоки. И снова разрытый воронками песок. Всего Онер насчитал четыре изгороди с колючкой. Последнюю было плохо видно, но она вроде была выше остальных. И там как будто была не колючка, а сплошной сетчатый забор. Из-за забора вверх возносились дома, похожие на одинаковые серые кирпичи. Даже на таком расстоянии было понятно, какие они огромные. И их было много. Очень много! Так много, что за ними ничего уже не было видно.
– Впечатляет, да? – спросил снова оказавшийся рядом лысый.
– Что это? – взглядом указал на дома-кирпичи Онер.
– Город, – ответил лысый. – Там живут бездуховники.
– Кто? – не понял Онер.
– Бездуховники, – повторил лысый. – Тоже люди, только в отличие от нас у них нет духовности.
– Совсем нет? – удивился Онер.
– Абсолютно, – улыбнулся почему-то лысый. – Ну, то есть ни капельки. Странно, да?
– Как же они так? – покачал головой Онер.
– Ну, не знаю, – пожал плечами лысый. – Привыкли, наверное.
– А колючка и мины?..
– Ну, это чтобы бездуховники к нам не забрались и нас своей бездуховностью не заразили.
– А можно заразиться?
– От одного – нет. Он, скорее, сам нашу духовность впитает. А вот если их много – это уже опасно.
Онер сунул руки в карманы. В правом кармане пальцы нащупали сложенную в несколько раз бумажку. Ту, что дала мать. «Уходи, – сказала она ему. – Уходи, пока есть молодость и силы». Почему она хотела, чтобы он убежал к бездуховникам? Она сказала, что там настоящая жизнь. А что такое настоящая жизнь?
– У вас пятьдесят минут? – спросил Онер у лысого.
– Пятьдесят! – гордо улыбнулся тот. – А еще через десять лет будет час! Целый час! Прикинь, а!
Онер представил себя выходящим на эту самую площадку еще через тридцать лет. И он так же будет радоваться тому, что его на целых пятьдесят минут выпустили на обнесенный бетонными блоками пятачок, чтобы он посмотрел на серое, пасмурное небо, ряды колючей проволоки и Город бездуховников вдали.
Онеру стало противно. До тошноты.
И почему-то вдруг подумалось: что, если вся эта колючка и мины вовсе не для того, чтобы городские не смогли пробраться в Цитадель и заразить здесь всех своей бездуховностью? Что,