– Теперь не чем отговариваться, – рассмеялась над друзьями Эмилия. Она уже давно заметила, что эти двое испытывали друг к другу симпатию, явно выходящую за рамки дружеской. Раньше отсутствие у ее друга титулов и земель ставило преграду, если не непреодолимую, то брак этот все равно осуждался бы обществом. Теперь же все вопросы были решены. И, если у нее будет немного времени, она еще устроит их свадьбу. И, кто знает, может получится уговорить Филиппа оставить юношу при дворе. Все-таки он разбирается в делах королевства, во всяком случае, лучше графа, сидевшего на границе. Ну и друга уговорит оставаться на этой должности пока не появится кто-то знающий на его место.
Андреасу было немного неловко. С одной стороны, конечно, приятно, что его подруга сделала столь щедрое пожалование. При этом юноша понимал, что на самом деле все шикарно выглядит только на бумаге. При нынешнем жаловании новоиспеченного барона тысяча акров земли только звучит хорошо. На деле же с его жалованьем в сто пятьдесят золотых в год можно разве что самому взять в руки лопату и начать вскапывать грядки, а ночами рубить деревья, чтобы выстроить хоть какую-то хибару, поскольку все средства быстро уйдут на постройку хоть какой-то дороги от тракта до имения. Нет, со временем все может оказаться не столь грустно. Вот только будет ли у них это время? Про брак с Камиллой, на который все намекали уже давно, и говорить нет смысла. Пусть он теперь дворянин и землевладелец, но на что им жить? А существовать за счет средств тестя юноше не позволяла гордость. Значит, им или придется подождать до лучших времен, когда его королева будет уверенно править страной, и будут решены все вопросы в экономике, или он попросту расстанется с пожалованиями, а то и вовсе с головой, если на трон взойдет Филипп.
Казалось, лучше всех ощущала себя Камилла. После смерти короля Шарля-Антуана она автоматически стала первой фрейлиной при дворе королевы Анны-Виктории, поскольку предыдущая первая фрейлина покинула дворец с нервным срывом. Шутка ли – в самый интересный момент король вдруг замирает, а потом с хрипами обрушивается на нее и умирает. Пусть подруга просила не разгонять бывших фавориток ее отца в первый же день, она больше не даст им спуску. То, что они все это время оставались при дворе – акт величайшей милости предыдущего правителя, натешившегося девушками вволю. Хотя, сама девушка назвала бы это актом величайшей распущенности.
Собственно с этим явлением Камилла и думала бороться. Нет, сама она не воспитывалась при монастыре и прекрасно была осведомлена обо всем, что касалось явления, которое во дворце называли куртуазностью, и что на самом деле являлось развратом, но не торопилась пополнить ряды его слуг. А раз королева и первая фрейлина блюдут свою нравственность, то и остальные должны следовать их примеру. Если кого-то что-то не устраивает, то пусть отправляются в свои поместья под крылышко мужа или родителей, если мужем не обзавелись. Пару особо веселых вдовушек и вовсе можно будет выдать замуж. Камилла даже примерно представляла за кого. В миг про