– Терпение?! – раздался выкрик, да такой громкий, что эхо прокатилось по всему залу.
Рис с немалым удивлением обнаружил, что кричит он сам. Оказалось, что он стоит стиснув кулаки, и теперь по залу пронесся слитный шорох более сотни мантий – все собравшиеся разом повернулись к нему. В том числе и Винн, которая сейчас разглядывала его, заинтригованно изогнув бровь.
– Чародей, ты хочешь что-то добавить? – осведомилась она.
Рис был по горло сыт ее кривлянием. Послушать эту женщину, так маги должны быть благодарны за то, как с ними обращаются… и при этой мысли его распирало от ярости. Тем не менее он вовсе не собирался произносить речь. Это уже второй случай, когда он не сумел удержать себя в руках: первый раз – в беседе с Лордом-Искателем, и вот опять. Будь он поумнее, промямлил бы какую-нибудь отговорку и благоразумно уселся на место.
Вот только это было бы… малодушием.
– Да, хочу! – наконец выпалил он.
Адриан смотрела на него с изумлением, но и с неподдельным восторгом. В конце концов, именно она прославилась в башне как главный возмутитель спокойствия. Скрежетнув зубами, Рис продолжал:
– Кто ты такая, чтобы учить нас терпению? У тебя больше привилегий, чем у любого из нас. Тебя не держат взаперти в башне, не загоняют по вечерам в спальню, словно малое дитя. Никто не грозит тебе Усмирением, если хоть на шажок отступишь от правил. Легко говорить о терпении, если не довелось пройти через то, что за минувший год пережили мы!
Раздались разрозненные хлопки – аплодировали главным образом Адриан и другие либертарианцы; Рис услышал и противников своего выступления. Кое-кто повысил голос, выражая недовольство, другие громко возражали – словом, шум в зале набирал силу. Винн подняла руку, и голоса понемногу стихли.
– Я действительно пользуюсь некоторыми привилегиями, – признала она, – однако же получила их за то, что много лет исполняла свой долг, а также как награду за участие в войне с порождениями тьмы. Я усердно трудилась, чтобы заслужить доверие Церкви, а не сидела и ждала, когда оно само упадет мне в руки.
– А что сделали мы, если Церковь отказывает в доверии нам – тем, кто всю жизнь беспрекословно исполнял все, что ни требовалось? Почему за проступки немногих вынуждают расплачиваться всех?
На сей раз ему рукоплескали громче. Вернулся Первый Чародей и с обеспокоенным видом подошел к Винн, однако та покачала головой.
– И что же ты прикажешь делать Церкви? – под многоголосый галдеж обратилась она к Рису. – Спорить о процедурных тонкостях, когда, того и гляди, рухнет сама башня? Видишь ли, молодой человек, все мы в одной лодке, а потому каждый должен грести что есть силы, иначе течение унесет нас неведомо куда.
Рис хотел было ответить, но, перехватив выразительный взгляд Первого Чародея, передумал. Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения. Маги, сидевшие