Александр встретил Елену со всем двором своим за три версты от Вильны. Невеста и жених вместе въехали в столицу: он верхом, а она в богато украшенных санях. Великая княжна поехала прямо в греческую церковь и отслужила молебен. Здесь московские боярыни, по старинному обычаю, расплели ей косу, надели на голову кику, или кокошник с покрывалом, осыпали ее хмелем и повели в церковь Святого Станислава, где было венчание. И русские и литовцы долго веселились вместе на богатых пирах этой свадьбы, но не получили от нее тех выгод, каких ожидали. Несогласия между Иоанном и зятем его почти не уменьшились, а через четыре года сделались еще сильнее: Александр вздумал принуждать всех русских подданных своих греческого вероисповедания принимать латинскую веру. Знатнейшие из них князья и вельможи, владевшие большими областями, не желая оставить своей веры, перешли в подданство к Иоанну со всеми принадлежавшими им городами. Иоанн считал долгом вступиться за своих единоверцев, и посланное им войско без труда овладело всей Литовской Россией от нынешних губерний Калужской и Тульской до Киевской.
Так счастье везде было с Иоанном, так успевал он во всех своих желаниях, из которых главнейшим было – дать новую жизнь России. Вы видите, милые читатели, как счастливо это удалось ему! Никто не узнал бы в Иоанново время той России, которая так униженно кланялась Батыю и Узбеку.
Два наследника престола
1498–1505 годы
Иоанн, счастливый почти во всем, был несчастлив только в семействе своем. От первой супруги был у него сын Иоанн, которого для отличия от отца называли Иоанном Молодым. Вы помните, что он женился на молдавской княжне Елене. Этот молодой князь, кроткий и ласковый ко всем, через два года после свадьбы скончался. У него остался маленький сын Димитрий. Иоанн сильно огорчен был этой жестокой потерей, и никто не мог утешить его горести, кроме милого внука, малютки Димитрия. Любовь его к этому ребенку сделалась так велика, что великая княгиня София начала досадовать: у нее были свои дети, и нежной, огорченной матери казалось, что супруг ее менее любит их с тех пор, как родился Димитрий. Она имела и другую причину досадовать на этого мальчика: гордая царевна греческая думала, что старший сын ее Василий имеет больше прав быть наследником отцовского престола, нежели внук. Так думала не она одна, но и многие из приверженных ей бояр. Между тем другие находили, что по всей справедливости престол должен принадлежать Димитрию, сыну прежнего наследника. Мать его княгиня Елена, столь же честолюбивая, как и София, старалась всеми силами поддерживать