Естественно, он искал примечательные вещи и в Берлине, где раньше проводилось немало барахолок. Тогда в особые дни все горожане имели право выставлять на улицу свой крупногабаритный хлам. Это были дни радости, потому что мы, дети, имели возможность весь день играть со множеством незнакомых вещей, прежде чем их заберут и увезут. Мы довольно много чего разбили, разобрали и унесли. К тому же приятно было смотреть, как все это было собрано. Причем среди хлама всегда находилось что-то интересное, чем можно было поиграть, а затем притащить в квартиру. В конце концов, в день следующей барахолки можно было вернуть все это назад.
Когда я стал старше, на улицах уже стояло много мусорных контейнеров. Отец проложил маршрут, и мы оббегали с ним около десяти контейнеров. Я очень надеялся, что никто из моих одноклассников не увидит, как я прыгаю в контейнер. Мне было бы стыдно. Но сам процесс доставлял мне огромное удовольствие, тем более что мы были очень успешны в том, что касалось мебели: столов, стульев, зеркал, полок, комодов и картин. Мы собрали так много замечательных вещей, что некоторые из них можно было выставлять на продажу, причем действительно дорого. Вырученные деньги справедливо распределялись между всеми. В этих поисках среди мусора для нас не было ничего необычного.
Вещи, которые не удавалось продать, обретали свое место в доме. Моя любимая кожаная куртка была добыта подобным образом, из контейнера. Тогда я еще пришил на подлокотник дивана кусок бархата, отремонтировал с моим другом обивку.
Потом отец обнаружил еще одну мусорную свалку, на которую из Берлина вывозили домашний хлам еще с двадцатых годов. Ее территория была огромна. Туда мы ездили уже в гораздо большей группе, с нашими знакомыми и родственниками. Мы совершали эти вылазки в качестве прогулки перед Адвентом или незадолго до Пасхи, когда сорняки не покрывали землю и мы могли спокойно копать и искать. В конце концов, нам тоже нужны были рождественские подарки, а также подарки на Пасху. Результат был впечатляющим. Даже те, кто ничего не находил, а только присутствовал там, были довольны замечательной и захватывающей экскурсией в Шорфхайде[10]. В заключение мы всегда устраивали в этом месте пикник, на котором мы, обессиленные, довольные и грязные, жарили сосиски. Там был собран весь шлак из печей Берлина, который со временем превратился в вязкое месиво. Удивительно, но, когда мы там были, очень часто шел дождь. Когда дождь не шел, при копании поднималось огромное количество пыли.
На следующий день мы присаживались перед ванной и отмывали находки. Для маленьких бутылок отец раздобыл