– И вот что, – продолжила она, – завтра возьмешь Адочку с собой, пройдетесь по магазинам, что-то подберете. Любишь женщину расчехлять, люби женщину и укомплектовывать. Все равно ей надо на работу устраиваться, а внешний вид, сам понимаешь, штука важная.
– Я ничего не приму! – воспротивилась я.
– То есть хочешь разгуливать голая? – тут же оживился Меф. – Тогда…
– Да… Нет!
– Настоящая женщина, – восхитилась Цира и утерла слезинку умиления. – Решила, сказала, передумала.
Меф сделал вид, что его это не касается и вообще он рассматривает скатерть на столике. Всю такую в ярких квадратах, вязанную мотивами.
– Цира! Цира! – донесся со двора голос тетушки Сарабунды. – Опять твой приехал? Это что же мне делать с Адой?
– Ничего! – крикнула в ответ Цира так, что я подпрыгнула. – Она уже дала ему пару раз по морде, и они подружились!
Глава 3. Центр помощи рухнувшим и цербер-осьминог
День выдался чудесный. Солнце заливало улицу, играло на бирюзовых волнах залива. Возле окна рос гранат, плоды краснели кожистыми боками, так и норовя шлепнуться на бутоны плотоядней. Впрочем, самих плотоядней это ни капельки не смущало, потому что компания в разноцветных горшках вытянулась на всю длину стебля и с пристальным вниманием следила, как я жарю оладьи на завтрак.
Тетушка Сарабунда тем временем выбирала, какое платье надеть: малиновое, ядерно-оранжевое или кислотно-салатовое. К платью непременно прилагались кокетливая шляпка и ворох пестрых побрякушек, которые, по ее мнению, завершали образ. Выйти без украшений – все равно что в неглиже, милочка, да-да.
Вот она и отрывалась как могла. Я, наверно, за всю жизнь не переносила столько побрякушек, сколько увидела на Сарабунде с момента своего пребывания здесь.
– Ничего им не давай! – крикнула тетушка из комнаты. – Цветы уже завтракали!
Плотоядни тут же обиженно засопели. Вообще-то, прозвучи эта фраза у меня на родине, сказавшую ее посчитали бы клиенткой психиатрической клиники. А здесь… нет, здесь все в порядке.
– Извините, ребята, не могу идти против хозяйки. Сами понимаете, – развела я руками.
Цветы возражать не стали, зато бесенок постарался цапнуть лопатку, которой я переворачивала оладьи. Пришлось несильно хлопнуть его по мохнатой попе. В отличие от плотоядней, он даже ворчать не стал, а только сделал умильные глазки и скорчил мордочку. При этом вышло настолько мило, что устоять оказалось невозможно – пришлось делиться.
Тут же раздались довольное урчание и чавканье.
Я вздохнула, переложила оладьи на тарелки и поставила на стол. Сегодня идем в Центр помощи рухнувшим, пора получать мои документы и содержание. Тетушка Сарабунда собиралась, словно на парад, а я… я нервничала. Все же не каждый день ходишь по адским конторам, даже если они не совсем адские!
А потом еще планировался мой поход по магазинам