Время тянулось медленно, как телега по разбитой осенней дороге, и я начал отключаться на секунду, подремывать над стаканом остывшего чая.
Я приехал в «стольный» город Скопин в 1958 году, чтобы встретиться с героем будущего очерка, которого год разыскивал в военных архивах. Полковник Емельянов служил военкомом в городе, именуемом «сердцем» «подмосковной кочегарки», в переводе на общедоступный язык Скопин считался центром Подмосковного угольного бассейна.
Я вышел на площадь и пошел в сторону центра. Город был приземистый и малоэтажный. Старые деревянные дома перепутались с уродливыми бараками времен начала построения социализма. В некоторых местах на улицах лежали дощатые тротуары.
Центр был такой же, как в десятках провинциальных русских городков: кирпичные торговые ряды, здание с колоннами, в котором размещался местный штаб ленинской партии, основательно сработанный еще в прошлом веке дом, где ранее был скопинский банк. Поглядев на его массивные стены, я почему-то вспомнил знаменитую картину «Крах банка».
В конце XIX века знаменитый судебный следователь статский советник Гончаров вел дело о фальшивом банкротстве скопинского банка. Тогда по Москве ходило двустишие:
Много в Скопине воров,
Половил их Гончаров.
Я постоял, посмотрел на здание банка, более напоминающее форт времен Крымской войны, и пошел в военкомат. Не думал я тогда, что через два десятка лет банк этот вновь прогремит на всю страну.
Управляющий банком приходил на службу за полчаса до начала рабочего дня. Он появлялся в конторе первым и уходил последним, свято считая, что служащие должны всегда видеть своего руководителя на посту.
До банка от дома пешком – не больше семи минут, но он работником числился номенклатурным, машина ему полагалась по должности, поэтому каждое утро за ним приезжала черная «Волга».
И в этот день он сел в машину, развернул городскую газету, но просмотреть ее не успел.
– Приехали, – доложил шофер.
– Жди меня здесь, – скомандовал управляющий и вышел из машины.
Он привычно нажал кнопку звонка, ожидая дежурного милиционера. Свет в вестибюле горел, но на звонок никто не реагировал. Такого за много лет его работы не было никогда. И он понял, что случилось что-то непоправимое.
– Поезжай в милицию! – крикнул он шоферу. – Я останусь здесь.
Милиция была совсем рядом, и минут через семь появился опер, дежуривший «на сутках», а с ним наряд с автоматами.
Дверь вскрыли. Вошли в помещение.
В вестибюле в луже крови лежал дежурный милиционер. Рядом валялся его пистолет.
Двери в хранилище были распахнуты, сигнализация блокирована. Управляющему стало дурно. Именно в его банке находилась часть неприкосновенного денежного запаса СССР.
Примчавшийся