Динамическая психиатрия в ракурсах времени. К столетию со дня рождения.. Гюнтер Аммон

женщиной аналитика, но также и себя саму. Ей казалось, что ее подруга является чудовищем, а она женщиной, над которой оно властвует. Но также и наоборот, она сама чудовище и властвует над подругой. Она хотела бы знать, кто она. Она сказала, что сон точно показывает чувство, которое она испытывала во время сеансов, но также и чувство единения с аналитиком. Она говорила о своем страхе быть у меня и одновременно о страхе уйти от меня, потерять меня и тем самым потерять себя. Этот страх угнетал ее, как страх перед смертью. В связи со сном она вспомнила из детства следующее событие: она однажды сказала матери, что чувствует себя задавленной ее постоянными жалобными требованиями. Тут мать закричала как чудовище. Кэти ужасно испугалась, что может убить мать. Она говорила, что ей помогает выдержать этот психоанализ то, что аналитик на ее стороне. У нее чувство, что он действительно понимает, как это было с матерью.

      За недели, что мы работали над сном, пациентка впала в регрессивное состояние. Лишь с большими усилиями она могла расстаться со мной после сеанса, курила без меры. На нее нападали приступы голода и ужасное чувство внутренней пустоты. В состоянии, недоступном волевому контролю, она ехала после сеанса анализа в магазин, покупала без меры хлеб, молоко, колбасу, шоколад, пирожные и безудержно съедала все это в автомобиле. В Здесь и Сейчас аналитической ситуации она поняла, что переживала, что недостаточно получает от аналитика, и вспоминала из детства постоянную борьбу с матерью из-за еды: она ела всегда быстро и жадно.

      После этого сна с чудовищем в психоанализе наступил перелом. Его привела интерпретация предложенного раннедетского архаически-симбиотического материала. Внешне наступила отчетливая смена аффективного состояния пациентки. Ее ранее преимущественно депрессивное настроение внезапно сменилось на гипоманиакально-эйфорическое. Молчание сменилось фонтанирующим разговором. Она говорила при этом, что хотела бы иметь от аналитика столько же, сколько сама приносила в разговоре. В конце сеанса Кэти говорила: «Что-то произошло, я снова могу чувствовать».

      Наряду со сном о чудовище прорабатывался также и симбиоз, т. е. постоянно воспроизводимая ситуация симбиоза с матерью и связанный с ней страх деструкции, проявлявшийся в анализе сопротивлением и тормозивший психоаналитический процесс. Лишь после распознавания и интерпретации этого симбиотического сопротивления аналитический процесс мог продвинуться дальше.

      Затем Кэти снилась пожилая женщина, лежащая мертвой. Первая догадка была, что это – аналитик, лежащий, как она на аналитической кушетке. Она нужна аналитику; если она покинет его или анализ, она убьет его. Она вспомнила, что, собственно, всегда имела ощущение, что мать умрет в одиночестве и тоске по ней, если она покинет мать. Но затем она сказала, что, может быть, сама убила женщину и что эта женщина – ее мать. Лишь таким убийством она смогла стать свободной для жизни, свободной для учебы. Она чувствовала, что мать стискивает ее и принуждает к пассивности.