Он дарил ей подарки, всегда очень дорогие и очень помпезные подарки, разве мог он Лавр Борцов подарить своей любимой женщине, какую-то отстойную чепуху, вроде фарфоровых кошечек, которые она, кстати, очень любила. Он возил ее отдыхать, когда сильно уставал сам, возил туда, куда хотел поехать сам и тогда, когда у него было свободное время.
Он проводил с ней ночи, полные театрального огня, лирической музыки, романтического антуража, заученных и уже наверняка, неоднократно проверенных на других: фраз, поз и поцелуев, которым позавидовал бы режиссер любой бразильской «мыльной оперы». Причем, такая театральность стала присуща господину Борцову, а искреннему и восторженному парню Боре Лаврентьеву, которого в свое время обогрела и полюбила Вика, присуща совершенно не была.
Одним словом, он был идеальным спутником жизни, настолько прекрасным, что мог бы осчастливить тысячи самых замечательных, богатых и умных женщин, а осчастливил ее, Вику, и она сама не могла понять, как это на нее свалилось такое счастье.
Обычно, возвращаясь с гастролей, прямо из аэропорта Лаврик приезжал к Вике. Хотя, совсем недавно у него появилась своя квартира, в новом доме на охраняемой территории с подземной парковкой. Такая, как и положено звезде. Но, там он появлялся нечасто, принимал журналистов и, вполне возможно, еще кого-то принимал. Но с гастролей, всегда только к Вике. Ведь после тяжелой, изнурительной работы на ниве шоу-бизнеса, нужно отдохнуть, «почистить перышки», поплакаться кому-то, как «тяжела и неказиста жизнь артиста». А для того, чтобы поплакаться – лучшей жилетки, чем Вика, он и представить себе не мог. Она всегда понимала, всегда сочувствовала, давала дельные советы. И во всех ситуациях была на его стороне, что было особенно приятно. К тому же она была отличная кулинарка и всегда старалась побаловать любимого чем-нибудь вкусненьким, на что он смотрел всегда довольно благосклонно, потому что отдохнуть от гастрольного рациона никогда не помешает. Вика точно знала, что сегодня её ждет: радостная встреча, романтический ужин, который она должна, естественно, успеть приготовить и ночь полная рассказов, жалоб и, может быть, любовных утех. И поэтому, она изо всех сил старалась все успеть.
Нагруженная пакетами и свертками Вика влетела домой. Мобильный в сумке давно и настойчиво исполнял полонез Огинского – это значило, что звонил водитель Лаврика Гриша. «Что ему так пригорело? – раздраженно подумала Вика, – и так каждая минута на счету, – но трубку все-таки, сняла».
– Ну, наконец-то, – недовольно прогундосил Гриша, как всегда забыв поздороваться, – Виктория Николаевна, ну где Вы ходите? Лавр Петрович звонил, просил Вам передать…
– А что,