– Крис – это последний человек, про которого можно было бы подумать, что его когда-нибудь убьют, – произнесла она.
– Даже так? Почему же?
– Потому что его все любили. Вся наша школа от него балдела. Некоторые, конечно, говорили, что нет, но только потому, что хотели выделиться, или потому, что у них в любом случае не было шансов ему понравиться. И все парни в Колме хотели тусить с ним в компании. Потому я и думаю, что это сделал кто-то со стороны, случайный прохожий. Никто не стал бы намеренно вредить Крису.
– А тебе Крис нравился?
Пожимает плечами.
– Я же сказала – он всем нравился. Ничего в этом не было особенного. Мне многие парни нравятся. – Легкая улыбочка, с намеком.
– Ты с ним встречалась? В смысле, у вас был роман? – поддерживаю тон.
– Нет, – резко и сразу.
– Но почему? Если он тебе нравился… – Подчеркнутое тебе. Стоит тебе пожелать, и любой парень твой.
– Да так просто. У нас с Крисом никогда ничего не было. Точка.
Джемма вновь закрылась. И тут тоже нечисто.
Конвей не стала давить, я тоже. Вот моя визитка, если вспомнишь о чем-нибудь… и все такое. Пока Конвей отряжала Хулихен за следующей, Элисон Малдун, я успел улыбнуться на прощание Джемме, разве что не подмигнул, когда она выходила и обернулась убедиться, что я провожаю ее взглядом.
Выдохнул, провел рукой по лицу, чтобы избавиться от сальной улыбочки.
– Не она, – констатировал я.
– А что это за фигня с одной важной деталью про Криса? – поинтересовалась Конвей.
У нее был целый год, чтобы все узнать про него. А у меня несколько часов. Хоть что-нибудь выяснить – уже хорошо.
Конечно, зачем мне знать про Криса. Не мое дело – не мое тело. Я здесь исключительно для того, чтобы хлопать ресницами, вовремя улыбаться и разговорить девчонок.
– А что это за фигня с бойфрендами?
Конвей спрыгнула со стола, придвинулась почти вплотную к моему лицу:
– Ты что, меня допрашиваешь?
– Я просто спросил.
– Здесь спрашиваю я. Не наоборот. Если пойдешь в сортир, я, если пожелаю, могу спросить, помыл ли ты руки. Усвоил?
Да, про “почти рассмеялись вместе” можно забыть.
– Мне нужно знать, как они относились к Крису, – пояснил я. – Нет смысла рассказывать, какой он был милый и как несправедлива жизнь, если я беседую с человеком, который ненавидел его до чертиков.
Конвей еще некоторое время злобно таращилась на меня. Я не терял самообладания, помня, что осталось еще шесть девиц и что без меня Конвей недалеко уйдет. Молился, чтобы Конвей думала о том же.
Она опять взгромоздилась на стол.
– Элисон, – буркнула она. – Элисон впадает в ступор от всего, чтоб ее. Включая меня. Буду держать рот на замке, если ты не облажаешься. Гляди не облажайся.
Элисон