Вот только тогда нам было не до разговоров. Теперь же то и дело кто-нибудь из нас прерывал ласки и поцелуи, чтобы сказать очередную реплику. И выныривая из мучительно-сладкого головокружительного наслаждения, приходилось ловить ускользающую смысловую нить. Но ни один из нас не хотел прекращать эту странную игру.
О прошлом не было произнесено ни слова, как и о будущем. Мы говорили только о моей жизни в лагере, да и сказано по вполне понятным причинам было немного. А когда я возвращалась в барак, мои колени все еще подгибались, а с губ не сходила улыбка. И пусть я забыла повязать голову платком, но холода не ощущала.
На сей раз передачу от Марка я разбирала с огромным интересом, а столпившиеся вокруг моей кровати женщины восхищенными восклицаниями и завистливыми вздохами встречали каждый появляющийся из сумки предмет. Щетка для волос, флакончик шампуня, душистое мыло, крем для рук, еще один – для лица, розовая вода и апофеозом всей этой роскоши – кружевная ночная сорочка, абсолютно непригодная для суровых стылых ночей барака. Марк не мог не догадываться о бесполезности сего предмета, стало быть, это был намек. И я, вспыхнув до корней волос под многочисленными взглядами, мигом определила подарок в тумбочку.
На остальные мои сокровища окружающими бросались алчные взгляды, но я твердо решила, что этими подношениями ни с кем делиться не буду. Разве что с Мышкой. Отнесу в лазарет, чтобы даже Берта с Неткой не просили, и оставлю у Дока.
– Чего застыли? – грубовато спросила я у приятельниц. – Там еще еда есть, делите на всех.
Берта с радостным визгом тут же нырнула в сумку. Окружающие нас женщины подтянулись поближе в надежде завладеть добычей повкуснее.
– А ну-ка отступили! – рявкнула на них Нетка. – И в очередь! Всем достанется. Да не забудьте поблагодарить Дамочку.
Меньше всего мне хотелось выслушивать фальшивые благодарности и видеть неискренние улыбки, потому я встала с кровати и схватила тулуп.
– Куда ты? – удивилась Нетка.
– Покурить, – брякнула я, не подумав. – Дай сигареты.
– Ты ж не куришь, – приятельница изумилась, но измятую пачку мне протянула.
А я схватила ее, даже не поблагодарив, и едва ли не бегом выскочила за дверь.
Сегодня вновь дежурил Гонт, в чем я усмотрела странную иронию. Присела рядом с ним на лавочку, сунула в рот сигарету. Охранник посмотрел на меня с недоумением.
– Ты ж не куришь, Дамочка, – повторил он слова Нетки.
Однако чиркнул спичкой, давая мне прикурить. Определенно, мой статус в лагере не просто повысился, а взлетел до небес. Как бы скоро "госпожой" вместо Дамочки именовать не стали. Горький терпкий дым оцарапал горло, окончательно прогоняя вкус поцелуев Марка. Вторая затяжка, уже поглубже, вызвала приступ кашля.
– Ты, Дамочка, того, поаккуратнее, что ли, – неодобрительно сказал Гонт. – Мне, знаешь ли, вовсе не хочется опять