Ему не хотелось вспоминать.
Ибо ни один смертный не может одолеть вампира. Те быстрее и сильнее, многократно. И то, что Стефану тогда удалось продержаться несколько минут, он объяснял не более, чем удачей пополам с великолепной военной выучкой. Зачем тогда бросил вызов бессмертному? И сам не знал. По молодости да по дурости показалось, что незачем отдавать еще сотню живых на кровавую потеху чудовищу. Но он продержался несколько минут, потом был выбит из седла. Чудовище навалилось сверху: никогда не забыть его глаз, светло-серых радужек, с черными ободками, с алым отсветом на дне.
«На что ты рассчитывал, человечек? – Прошипел вампир в лицо, – а теперь я возьму тебя, и возьму тех, кого ты пытался защитить».
И медленно, очень медленно провел холодным языком по шее, принюхиваясь, пробуя…
В тот момент Стефан и сам толком не понял, что произошло. В груди полыхнуло горячим, огонь рванулся сквозь руки, выжигая кровь. Вампира отшвырнуло шагов на десять, и этим было грех не воспользоваться. Стефан подхватил трясущимися руками меч, рванулся к поверженному врагу… И в тот, самый последний миг, когда еще живой вампир смотрел на него, на белом породистом лице врага Стефан вдруг прочел полнейшее удовлетворение происходящим. Бледные губы растянулись в странной, совершенно неуместной улыбке. В следующее мгновение Стефан ударил, отделяя голову от тела.
…А потом стало только хуже, и он сполна осознал, каким был дураком. В княжество явилась госпожа Пустошей. И они встретились на границе. За плечами Стефана была сотня воинов, за ней – серое, колышущееся, постоянно меняющее форму море безмолвных ллэ.
Сама госпожа ехала на прекрасном вороном коне, живом коне, что можно было счесть дивом. Очень красивая, холеная и страшно бледная женщина в таком платье, что просто срам. Темно-каштановые роскошные волосы были убраны в сложную прическу из кос. На бледном челе – тонкая корона из черненого серебра с россыпью рубинов. Она подъехала почти вплотную к Стефану, и тогда он увидел, что ее глаза полны крови, а по щекам пролегли тонкие кровавые дорожки.
«Значит, это ты убил моего мужа», – тихо сказала госпожа Пустошей, пристально рассматривая владетельного князя.
«Это был честный бой».
Она фыркнула, словно услышала нечто смешное.
«Человек не может в честном бою убить вампира. Какую магию ты применил?»
«Я не понимаю, о чем ты».
«Хорошо, – она холодно улыбнулась, – ты убил моего мужа. Я, в силу некоторых причин, не могу сейчас напасть на тебя и вырвать сердце. Но когда-нибудь ты попадешься мне, владетельный князь… Когда-нибудь ты окажешься в Пустошах…»
Это и стало его проклятием. «Когда-нибудь» висело над его судьбой, словно остро заточенный меч над натянутой нитью.
Стефан вздрогнул, почувствовав на плече тяжелую руку. Обернулся, чтобы увидеть младшего брата, Велеслава.
– Пора, – сказал тот, – пора в опочивальню, князь.
Ходили слухи, что