– Нет, похоже, не понравилась, – сказал он растерянно, как человек, не привыкший отвечать на вопросы о своих склонностях.
Он поднес вилку ко рту и с негромким чмоканием засосал макароны.
– Ох, извини. Обычно я веду себя пристойнее за столом.
– Не беда. Ты хоть немного говоришь на УРДУ?
Он покачал головой – такой реакции и следовало ожидать, учитывая его попытку воспроизвести песенку, и Исма уточнила:
– И не знаешь, что такое bay-takalufli?
Он выпрямился и поднял руку, словно школьник:
– А это я как раз знаю. Нарушение этикета как выражение близости.
На миг она удивилась, с какой стати отец, не обучивший сына даже начаткам урду, все-таки надумал объяснить ему это слово.
– Я бы сказала, не близости, скорее вы просто чувствуете себя рядом с этим человеком свободно и спокойно. До такой степени, что отпадает необходимость соблюдать хорошие манеры за столом. Если это сделано правильно, вы этим оказываете другому человеку честь, демонстрируя, что вам легко и приятно в его обществе – это особенно важно, когда знакомство недавнее.
Длинные фразы стремительно слетали с ее губ – лишь бы скрыть, забыть, как дрогнул голос на слове «близость».
– Ладно, – сказал он, словно она сделала предложение и он его принял. – Пусть нам будет легко друг с другом без застольных манер.
Он подтолкнул к ней тарелку, и Исма, к собственному удивлению, обмакнула в соус от пасты корочку своего сэндвича и, наклонившись над тарелкой, впилась зубами в этот вкусный кусочек.
Когда завершился ланч – ланч, за которым они чувствовали себя так свободно и время текло так быстро, – Эймон поднялся и сказал:
– Встретимся здесь же на днях? Я выяснил – у них лучший капучино в городе, когда автомат работает.
– У меня занятия во второй половине дня, а утро я чаще всего провожу здесь, – ответила она.
На самом деле иногда она ходила в другое кафе, если тут собиралось слишком много народу на ее вкус, но зачем так уж суетиться?
Сестры и брат всегда следили друг за другом, и каждый ловил на себе взгляды двух других. Во всяком случае, так это ощущалось, хотя, скорее всего, Исма была сосредоточена на близнецах куда больше, чем они на старшей сестре. На миг она оторвала взгляд от экрана и заметила Эймона за столиком – не слишком далеко от нее и не слишком близко, – он столь внимательно изучал какие-то новости в местной газете, что не отводил глаз от страницы, даже когда подносил ко рту чашку и отхлебывал кофе. Очень непохоже на тот мир, в который Исма переносилась на несколько минут каждое утро ровно в одиннадцать часов утра. Ее брат всегда был рабом своих привычек, и это оказалось к счастью, иначе так проходили бы не минуты, а часы каждый день: следить, как Аника в скайпе ждет Парвиза, потом рядом с его именем вспыхивает зеленая галочка, и тогда Исма принималась гадать: «Что он ей говорит, не расстроит ли ее своими рассказами, не вздумает