А жизнь кипит, шумит, парит, подобно самовару в посольской столовой. Чуть зазеваешься, чуть промахнёшься – о-ё-ёй! – уже ожог, уже волдырь, уже кого-то надо выручать, кого-то выводить из-под удара. Порою срочно и неуловимо. Кому-то улыбнуться, крепко пожать руку, но улыбнуться и пожать руку так, чтобы об этом напечатала турецкая официальная газета «Сабах», лондонский еженедельник «Dayli News» или французский «Moniteure» – это нужно и важно. С точки зрения разведчика, послы для того и нужны, чтобы присутствовать на встречах, произносить торжественные речи и, когда нужно выручать своих, громко кричать и заявлять о том, что их права жестоко! нагло! незаконно! попираются. И послы бросались на выручку своих агентов, обвиняя друг друга в цинизме, негуманном поведении и чудовищном забвении Венской конвенции, законные статьи и положения которой нельзя трактовать, кому как заблагорассудится. Они, эти статьи, так же святы, как нерушима власть католического папы в Ватикане, любовь которого к своим заблудшим чадам не может вызывать сомнений.
– То, о чём вы говорите, клевета!
– Клянусь честью, это провокация!
– Я заявляю протест!
Главное, иметь соответствующие полномочия и верительные грамоты. А ещё послу надо уметь публично обижаться, изображая оскорблённую невинность.
Михаил Александрович достал серебряный «Breget». Большая стрелка подпирала римскую цифру XI. Уже начались танцы.
Общаться с нужными людьми и вести свою замысловатую политику Игнатьеву помогал первый драгоман Макеев, а когда он отлучался (по распоряжению посла) его место тут же занимал Эммануил Яковлевич Аргиропуло или он, второй переводчик посольства, Михаил Александрович Хитрово, отлично знающий, что в дипломатической и нелегальной разведке своя иерархия. Второй секретарь миссии по своему воинскому званию и статусу разведчика может быть гораздо выше её руководителя, а сиволапый истопник в городской