А мои преподаватели, многие без академического образования, обученные только прикладной народной психологии, спокойно управляются с ведением и самих семинаров, и сложнейших экспериментов и тренингов, говоря научно. Из психологов такую работу тянут только те, кто переучился. А выпускники психфаков непригодны для иной психологической работы, кроме кабинетной.
И это распространяется на все сообщество, вплоть до докторов наук и профессоров. Я бы даже позволил себе такую шутку: о психологии имеют право судить либо психолог, либо доктор. Доктор потому, что он еще со времен, когда земские врачи ходили просвещать народ, травмирован возможностью уверенно говорить обо всем, даже о том, чего не знаешь. Ведь за ним – естественнонаучная картина мира!
Вот и наши доктора психологии слишком часто оказываются имеющими право судить о психологии не потому, что они психологи. И это не издевка. Даже у самых одаренных наших прикладников, вроде П. Г. Щедровицкого, я видел много красивых управленческих решений, но ни разу не видел их психологического объяснения на уровне исследования устройства сознания человека. Да, в сущности, у нас и нет психологов, кто просто мог бы дать определение сознанию. Конечно, такое, чтобы его приняли прикладники для практической работы с пациентами.
Если кто-то из наших психологов действительно показывает прикладную психологическую работу, то это, на мой взгляд, происходит, как у Щедровицкого, вопреки всей его академической подготовке, просто потому, что этот человек – великолепный психолог в бытовом смысле. Теоретики же наши беспомощны, если их выпустить к людям. Да они к ним и не пойдут, не дураки же…
Далее у Волкова вырывается восклицание, которое я бы сделал мерой оценки обучения психологов в университетах.
«Если научная психология игнорирует понятие о душе, то она не имеет никакого морального права упрекать в ненаучности и свою младшую сестру – парапсихологию, считающую душу главным измерением психики. Если научный психолог-материалист брезгливо отворачивается от христианской богословской традиции, согласно которой душа человеческая есть обитель божественного духа, но и виновница грехопадения человеческого рода, то вряд ли такому психологу нужна какая-либо теория и методология в психологии.
Зачем нужен психологу точный инструмент, когда можно работать по-русски кувалдой» (Там же, с. 32–33).
Не совсем согласен, что «по-русски» тут уместно, поскольку сейчас русские психологи предпочитают работать своей кувалдой по-европейски и американски, но сама мысль