Госсекретарь ответил, что ничего не может обещать, но еще выйдет на связь.
Пробравшись на цыпочках в комнату, Элизабет налетела в темноте на тумбочку. На пол покатился стакан, и Лео проснулся.
– Бежим отсюда!
– Что?
– Не пойду я завтра на прием Внешнеторговой палаты. Я просто исчезну. Полетели к пирамидам? Всегда хотел их увидеть.
– Хорошо.
– Ну а что они мне сделают? Засудят меня? – тут Рихтер засомневался. – А они вообще могут? Ну, в теории, я имею в виду. Теоретически они могут меня засудить?
– Не думаю.
– Да, но могут ведь?
Элизабет опустилась на подушки. У нее не было сил отвечать. Во тьме она чувствовала на себе его взгляд и понимала, что он хотел бы коснуться ее, но она так сильно устала, что даже не могла объяснить ему, насколько.
Наутро они уехали. Взяли такси в аэропорт, затем сели на ближайший рейс в сторону гор. На протяжении всего полета она уверяла его, что это ничем плохим не обернется, что никто не станет его преследовать и никого не сажают в тюрьму за то, что он, несмотря на данное обещание, не явился во Внешнеторговую палату. Под ними тянулась утопающая в зелени джунглей горная гряда, самая высокая из всех ею когда-либо виденных в жизни.
– Все как встарь, – произнес он. – Будто прогуливаешь уроки.
– Ты никогда не был прогульщиком.
– Тебе откуда знать?
– Значит, был?
– Каждый прогуливал школу.
– Только не ты!
Он отвернулся к окну и до самой посадки не произнес больше ни слова.
Воздух в горах был настолько разреженным, что было трудно дышать, а сердце с каждым шагом билось все сильнее. Дома и улицы переливались в лучах яркого солнца, заливавшего все вокруг, тени было не найти, и спустя всего несколько минут кожа начала изнывать от переизбытка света. Покуда такси, громко сигналя, продиралось сквозь толпу людей, она прослушала сообщение от Морица. По всей видимости, передавал он, вмешались местные власти, ничего еще точно не известно: одни говорят, что заложников отпустили, другие – что они мертвы. Коллега обещал перезвонить, как только ему станет что-то известно.
Они оставили багаж в первой попавшейся гостинице и наняли гида. Их проводник оказался высок, суров и молчалив. Включив сотовый, Лео обнаружил семь посланий от германского культурного института.
– Кажется, у меня все-таки будут неприятности. Ты точно уверена, что они не могут подать на меня в суд?
«Еще один раз я услышу этот вопрос, – подумала Элизабет, – и мне уже на все будет наплевать. Еще один только раз, и я улечу отсюда первым же самолетом».
Но вопросы на этом прекратились – хотя бы потому, что Лео было нечем дышать. Они карабкались на гору вслед за гидом, со свистом втягивавшим воздух. Сердце у Элизабет колотилось, тяжесть физических нагрузок возобладала над страхом. Дорога пролегала по невысокой траве, то тут, то там к каменистому склону жались тонкие деревца. Словно из ниоткуда