То Макар нетерпеливый.
Встал молча Семен, вышел. Макар за ним. В кухню прошли. Там Митрофан, конюх из Лазарева. Посреди кухни стоит; братьям вошедшим поклон.
– Федор Яковлич волею Божиею изволили скончаться. Барыня Вера Васильевна…
– Когда?
– Как!
– Вчера ввечеру… Барыня, Вера Васильевна, о кончине своего любезного супруга с прискорбием вас уведомляют.
Семена молчаливо-скорбного Макар локтем отстранил, к посланцу подскочил.
– В чем дело? В чем дело? Когда? Когда?
Задыхался.
– Вчера ввечеру…
– Молчи, бестолочь! Не о том спрашивают! Какая барыня? Какая супруга?.. Когда? Когда это там у них? Да нет. Быть того не может. Мой человек в среду там был.
– В четверг свадьбу справляли. А я тут ни при чем. Барыня, Вера Васильевна, почитай час меня учила да переспрашивала. Скачи, говорит, туда и так, говорит, и скажи: «Барыня, Вера Васильевна, о внезапной кончине любезного своего супруга с прискорбием уведомляют…»
Стоял Макар с открытым ртом, трясся, кулаки сжав. Повар, жирный, белый, Макара любопытно разглядывает, свое дело забыл.
– Как? Как? В четверг… В четверг… А в субботу с прискорбием… Семен! Пойдем, Семен!
И выбежал из кухни, таща смущенного Семена.
– Макар, тише. Ради Бога. Ведь брат умер… А ты, как на балчуге кричишь… Постой. Куда ты? Ты матери-то…
Но не пожалел матери, ворвался Макар к обедавшим и без торжественности выкричал слова свои. Семену бедному впервые так стыдно было за брата.
– Брат умер. А он не плачет, не жалеет, а как лев рыкающий…
И кинулся Семен к матери, в кресло навзничь павшей; и заплакала тетя Саша, Макаром напуганная; и стульями грохоча, засуетились все. Макар же, прыгая перед толстым полицеймейстером, кричал:
– Нет, вы только послушайте! А в субботу – с прискорбием извещает… В субботу! Ведь вы Тараканиху, мать этой девки, должны же знать.
– А, ту? В Заречье? Как же, как же!
– Так вот оно, яблочко-то от той яблоньки, черт бы ее побрал. Нет! Мы эту девку в каторгу! В каторгу! К Вячеславу в гости! К Вячеславу в гости!
– Однако, Макар Яковлевич, вы этак маменьку-то вашу совсем уморите. А насчет каторги – это как же-с? Вы, стало быть, вашу, так сказать, невестку в преступлении подозреваете? Отойдемте же, Макар Яковлевич, отойдемте-с. Как-с? А! В таком случае… А! Гм! Как местный полицеймейстер до некоторой степени даже обязан… Хотя, конечно, дело прокурора. Но, во всяком случае, выслушать этого конюха могу. Не допрос снимать, не допрос снимать, как вы того требуете, но лишь выслушать, спросить. Потому что поводов к подозрению все же…
– Идемте, идемте, Михал Михалыч! Идемте! Эй, ты! Конюха того в кабинет проведи! Да живо!
Восторженными глазами впивался в обоих Доримедонт, издалека ловя слова. Когда ушли, за ними последовать не решился. А уж как хотелось. Отыскал Доримедонт Корнута, младшего брата, к окну отвел.
– Макар-то у