Аллегра не желала кровопролития, но понимала, что если позовет охрану разнимать мужчин, то пострадает только ее напрасно рисковавший спаситель. К тому же она считала, что Доминик достоин наказания.
«Господи, да кто же он такой?»
Она устало поднесла руку ко лбу. Эти двое дрались так неистово, будто сражались за ее честь.
Тетя Изабель была бы в восторге.
Глядя на эту сцену, Аллегра подумала, что ее мечты о мире – пустая трата времени. В другое время она могла бы даже поразмыслить о грубой природе человека, но сейчас так устала от присутствия на балу и подготовки праздника, что хотела лишь одного – подняться к себе и заснуть. Пусть эти двое глупцов изобьют друг друга до полусмерти. И все же девушка не уходила и вздрагивала каждый раз, когда удары противников достигали цели.
Солдаты вскоре услышат шум схватки. Поэтому она должна остаться и в случае чего объяснить, что этот человек просто пытался помочь ей. Нельзя допустить, чтобы отрубили такую прекрасную голову.
Несколько минут Аллегра рассматривала незнакомца в тусклом оранжевом свете фонарей. Он был поразительно хорош собой. На широком, прекрасной формы лбу красовались великолепно очерченные иссиня-черные брови с дьявольскими, приподнятыми с внешней стороны кончиками. Под длинными загнутыми темными ресницами светились огромные, проникающие в самую душу глаза, черные, как ночное море. У него был гордый прямой нос римлянина и волевой подбородок прирожденного завоевателя. Однако губы, полные и чувственные, казалось, созданы для поцелуев и сладкой лжи.
Глаза незнакомца сверкнули от бешенства, когда Доминик бросился на него. Легко увернувшись, незнакомец схватил противника за руку и швырнул на траву как пушинку.
– Ну, хватит с тебя или причинить тебе боль? – вежливо осведомился незнакомец.
– Причини ему боль, – попросила Аллегра. Доминик поднялся с искаженным от ярости лицом.
– Ты умрешь за это, пес!
– За это? Да это же пустяки! – И снова бросился на него.
В следующую минуту Аллегра по-настоящему встревожилась. Противники все больше ожесточались. Она все же решила отправиться за стражей, боясь, как бы эти двое не пострадали, но тут вспомнила, что ворота сада заперты, а ключи у Доминика.
– Не могли бы вы прекратить? – спросила девушка.
Незнакомец бросил на нее взгляд, словно желая убедиться, что она никуда не уходит, и тем самым допустил ошибку. Доминик кинулся к нему с кинжалом, и Аллегра ахнула, когда лезвие скользнуло по левой руке незнакомца, распоров кожу. Из раны хлынула кровь.
Удовлетворенно засмеявшись, Доминик отступил:
– Вот я и поранил тебя.
– Нет, как вам это нравится? – пробормотал незнакомец, удивленно рассматривая руку. Он вскинул голову, и его глаза сверкнули как молния. – Очень даже щиплет.
Противники уставились друг на друга, и Аллегру вдруг охватил ужас.
Она поняла, что если сейчас же не вмешается, то незнакомец убьет Доминика, за это его повесят, а на ее совести будет смерть двух молодых мужчин.
– Послушайте,