Неудивительно, что другие богобоязненные, законопослушные иудеи отказывались верить, что Иаков заслужил наказание. «Все усерднейшие и лучшие законоведы, бывшие тогда в городе, отнеслись к этому постановлению неприязненно», – пишет Иосиф о казни Иакова. Он добавляет, что эти благочестивые иудеи, возможно фарисеи, даже обратились к тогдашнему правителю, царю Агриппе, который в конце концов сместил Анана с должности первосвященника.
Иными словами, казнь Иакова в Иудее I века стала событием скандальным. Ибо Иаков не был ни отступником, ни еретиком, ни нарушителем Закона. Его «секта назореев», несомненно, возмущала некоторых высокопоставленных лиц, как того же Анана, и навлекала на себя их гнев, однако оставалась сектой благочестивых иудеев. Неудивительны намеки на то, что реальной причиной казни Иакова стало его противостояние безжалостной эксплуатации Ананом бедных священников, с которых он взыскивал такую десятину, что они «умирали от голода»[105].
Утрата Иакова должна была стать для секты назореев большим ударом, хотя лидерство и перешло к другому брату Иисуса, Симону, о котором мы знаем очень мало. Но вскоре пришло испытание еще более страшное: в 70 году н. э., после четырехлетнего восстания, начатого зилотами, римская армия захватила и разграбила Иерусалим. На этот раз римляне решили преподать иудеям горький урок: не только убивали их во множестве, но и нанесли народу удар в самое сердце, разрушив Храм, – трагедия, которую иудеи оплакивают по сию пору в специальный день поста и скорби, Тиша Б’Ав.
Среди иудеев, вынужденных бежать из Иерусалима, были и назореи; по сообщениям, они осели в Пелле, древнем городе на северо-западе современной Иордании. Некоторые из них вернулись в Иерусалим, но были снова изгнаны после последнего иудейского антиримского мятежа, возглавляемого Симоном бар Кохбой, в 132–135 годах н. э., который привел к еще более жестокому преследованию иудеев и превращению Иерусалима в языческий город[106].
После этого иудео-христиане, как и прочие иудеи, оказались рассеяны по небольшим общинам в Северной Сирии, на Голанских высотах и в окрестностях Мертвого моря[107]. Однако они становились все более и более маргинальной иудейской сектой – в то время как учение Павла среди язычников ширилось и процветало: ученики его основывали церкви, общины, создавали тексты, которым суждено было лечь в основу известного нам сегодня христианства. Это «Павлово христианство», как называют его некоторые, все более отдалялось от своих иудейских корней, вплоть до того, что и саму историю Иисуса начало рассматривать