Моя сладкая тайна. Дарья Дмитриевна Совершенная

моим самым любимым был рисунок кошки в колпаке волшебника, в струящемся блёстками платье и с волшебной палочкой в лапке. Он прислал мне его на моё десятилетие. Я чувствовала, что в одиннадцать лет со мной случится чудо. В свой день рождения я ждала папу. Был уже вечер, когда за окном, как обычно в мой день рождения, шел первый снег. Он всегда появлялся у нас в городе осенью. Мама сказала, что я должна спуститься на улицу и кое-что забрать. Мне вручили огромный букет цветов. Дяденька, вручивший его, сказал мне, что папа пока что не смог приехать, но он помог поскорее ему выйти, чтобы тот передал мне эти чудесные цветы. Я очень крепко обняла этого дяденьку и побежала домой. До сих пор я уверенна, что это мама заказала мне те цветы, чтобы я не расстраивалась, ведь они обещали, что, когда мне будет 11, он будет с нами. Почему-то, моя мама до последнего пыталась убедить меня, что мой папа не полный мудак. Какая же она потрясающе странная женщина.

      Он приехал через пару месяцев после моего дня рождения. Они пили, гуляли, он обнимал мои ноги и просил прощения, обещал, что больше никогда не бросит, а глаза его так светились, будто бы они способны радоваться всему на свете.

      Каким-то будничным утром я проснулась, а мамина комната была закрыта, я прошла на кухню, мама сказала не заходить к ней в комнату, но тут же оттуда выбежала какая-то рыжая, бледная девушка. Со временем я узнала, что мама приютила у нас папу с его девушкой-наркоманкой, у которой позже нашли СПИД, и мы с мамой ходили сдавать какие-то анализы. Папу вновь за что-то посадили.

      Вышел он, когда мне было четырнадцать лет. Ругался, что я редко писала ему. Я пыталась объяснить, что у меня теперь много забот, парни, школа стала сложнее, интересы более занимательные и вообще, надо бы сделать очередной пирсинг, а он тут с письмами пристал. На самом деле, мне просто было обидно, что он не сдержал обещание и снова бросил меня, поэтому теперь я писала ему крайне редко. Тут то всё и началось. Он ненавидел моего патлатого парня, а я ненавидела его очередную рыжую шлюху. Но господи, как же я любила свою маленькую сестрёнку, хоть она и не была мне родная. Я приходила к папе в гости, он валялся пьяный или работал на своей, как обычно не легальной, работе и вообще уже чуть ли не прямым текстом говорил, что ненавидит меня, потому что мама иногда просит у него помощи, например, на новые книги мне в школу или новую куртку, так как старую я носила уже два года, а её нам отдали соседи, уже с дырками. Но я и не ради него приходила, я приходила к ней. Она была как ангел. Её улыбка – это ярко выраженные ямочки на щеках. Её звали Ева и ей безумно шло это имя. Я подрабатывала вожатой в детском лагере, на весенних каникулах, с детишками и брала её к себе в отряд, она хвалилась всем детям, что я её сестра, а я хвалилась всем коллегам, что этот ангел – моя маленькая сестрёнка. Когда я была у папы на свадьбе, я не подходила к нему, даже на секунду, меня волновала она, мой маленький ангелок. Я любила поднимать её и долго кружить. Она представляла, что летает.

      В один момент на меня навалилось много дел, и я совсем не успевала зайти