компьютерными играми, а за поиском новой информации, за общением с другими индивидами. Тем более что почти любое общение это как раз и есть обогащение своего интеллекта новыми знаниями. Хотя и, заметим, если подобного рода общение происходит между малограмотными индивидами, это скорей всего мало что значит, разве что в подобном случае происходит обогащение жизненным опытом, потому как любая информация, поступаемая от какого-то источника есть и новая страница (или как минимум предложение) в нашем жизненном опыте. Безусловно, в таком случае предположительнее общаться с теми, кто располагает определенным запасом знаний или хотя бы жизненных знаний, чем вести речь с малограмотными индивидами с суженным кругозором и прерогативой в жизни удовлетворения низменных инстинктов, нежели чем какого-то стремления к знаниям. По всей видимости, это еще ударит определенным образом по массам, наказав последние за пустое времяпровождение. Ну и в то же время как раз с подобным временем, вероятно, будет произведена некая дифференциация, благодаря которой как бы отпадет или заметно сократится лишнее, а сам индивид, будем надеяться, сделает надлежащие выводы, наметив для себя другие прерогативы и поиска информации, и обогащения собственного бессознательного; ведь если вспомним, любая информация, улавливаемая нашими органами чувств, незыблемо откладывается в подсознании, откуда через какое-то время и начинает переходить в сознание, управляя фактически жизнью индивида.
Вспомним еще раз, что писал Фрейд о неврозе.
Как известно, Фрейд видел образование симптома невроза в том, что «какой-то душевный процесс не прошел до конца нормальным образом, так что он не мог стать сознательным. Симптом представляет собой заместитель того, что не осуществилось»[53].
Другими словами, в основе нервных заболеваний лежат некие психические процессы, не доходящие до сознания. А значит, «смысл симптомов всегда бессознателен[54]
