Гарольд Лаудер, который не чувствовал разницы между объятиями выживших и влюбленных, смотрел на Фрэнни и Стью с нарастающим подозрением и страхом. Через какое-то время он развернулся и ушел, ломая кусты. Вернулся Гарольд, когда все уже давно поужинали.
Наутро Фрэнни проснулась рано. Кто-то тряс ее за плечо. «Сейчас я открою глаза и увижу Гарольда или Глена, – сонно подумала она. – Нам придется пройти через это снова – и мы будем проходить снова и снова, пока не сделаем правильные выводы. Те, кто не усваивает уроки истории…»
Но за плечо ее тряс Стью. Уже светало: на небо наползала заря, окутанная легким туманом, напоминая золото, просвечивающее сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань. Остальные крепко спали.
– Что такое? – спросила она, садясь. – Что не так?
– Мне снова снился сон, – ответил Стью. – Не старая женщина… тот, другой. Темный человек. Я испугался. Поэтому…
– Перестань. – Ее пугало выражение его лица. – Говори, что случилось, пожалуйста.
– Перион. Она взяла веронал из рюкзака Глена.
Воздух с шипением вышел через сжатые зубы Фрэн.
– Ужасно. – Стью поник головой. – Она мертва, Фрэнни. Господи, ну почему все так плохо?!
Она попыталась заговорить, но не смогла.
– Наверное, следовало разбудить и остальных, – рассеянно продолжил Стью. Он потер заросшую щетиной щеку. Фрэн до сих пор помнила, как вчера прижималась к ней своей щекой, обнимая его. Он вновь повернулся к девушке, в его глазах читалось недоумение. – Когда это закончится?
– Я думаю, никогда, – мягко ответила она.
Их взгляды встретились в свете ранней зари.
12 июля 1990 г.
Этим вечером мы встали лагерем к западу от Гуилдерленда (штат Нью-Йорк), наконец-то вырулив на большую дорогу, шоссе номер 80/90. Ажиотаж от встречи с Марком и Перион (по-моему, красивое имя), которая случилась вчерашним днем, более-менее спал. Они согласились поехать с нами… собственно, высказали такое предложение раньше нас.
И я вовсе не уверена, что Гарольд бы это предложил. Вы же знаете, какой он. Поначалу его чуть отпугнуло (думаю, Глена тоже) количество оружия, которое они на себе тащили, в том числе полуавтоматические винтовки (две). Но Гарольду прежде всего хотелось показать себя… обозначить свое присутствие, знаете ли.
Я знаю, что немало страниц уже исписано ПСИХОЛОГИЕЙ ГАРОЛЬДА, и если вы еще не поняли, какой он, то не поймете никогда: под его важным видом и помпезными высказываниями прячется маленький, очень неуверенный в себе мальчик. Часть Гарольда – я думаю, достаточно большая часть – продолжает верить, что его школьные мучители вновь поднимутся из своих могил и начнут плеваться в него шариками из жеваной бумаги, а может, и обзывать Дрочилой Лаудером, как, по словам Эми, его обзывали. Иногда я думаю, что для него было бы лучше (и для меня, возможно, тоже), если бы мы не встретились в Оганквите. Я – часть прежней