– Эй, давай займемся этим. Ты такой милый.
Ник вытаращился на нее. Подумал: «Я не могу в это поверить».
Но все к этому шло. Она уже дергала его ремень.
– Давай. Я приняла таблетку. Это безопасно. – Она на секунду замолчала. – Ты же можешь, правда? Я хочу сказать, если ты не можешь говорить, это не означает, что ты не можешь и…
Он протянул руки, возможно собираясь обнять ее за плечи, но наткнулся на ее груди. И его сопротивление растаяло как дым. Вместе со связностью мышления. Он уложил Джули на пол и овладел ею.
Потом Ник подошел к двери и, застегивая ремень, выглянул на улицу, чтобы посмотреть, где Том. Тот по-прежнему спал на скамейке, не ведая, что творится в окружающем мире. Джули присоединилась к Нику, по пути прихватив новый флакон духов.
– Это умственно отсталый? – спросила она.
Ник кивнул, но ее слова ему не понравились. Жестокие слова.
Джули начала рассказывать о себе, и Ник, к своему облегчению, узнал, что ей семнадцать, то есть она не намного младше его. Мама и друзья всегда называли ее Ангельское Личико, или просто Ангел, потому что она так молодо выглядела. За последовавший час она ему еще много чего наговорила, и Ник понял, что нет никакой возможности отделить правду от лжи… или желаний, которые выдавались за действительность, если угодно. Джули, похоже, всю жизнь ждала такого, как он, того, кто не мог прервать ее бесконечный монолог. Глаза Ника устали неотрывно следить за розовыми губками, которые выталкивали слова одно за другим. Но если он отводил взгляд больше чем на секунду, чтобы проверить, как там Том, или глянуть на разбитую витрину магазина одежды на противоположной стороне улицы, ее рука касалась его щеки, возвращая к своим розовым губкам. Она хотела, чтобы он «услышал» все, ничего не упустив. Сначала она его раздражала, потом наскучила. Какого-то часа – невероятно, но факт – хватило, чтобы он пожалел, что вообще встретил ее. И ему уже хотелось, чтобы она отказалась от принятого решения ехать с ними.
Она подсела на рок-музыку и марихуану, любила стейки с жареной картошкой. У нее был бойфренд, которому обрыдла «общественная система», управляющая старшей школой, и он бросил ее в прошлом апреле, чтобы завербоваться в морскую пехоту. С тех пор она его не видела, но писала ему каждую неделю. Она и две ее школьные подруги, Рут Хонинджер и Мэри-Бет Гуч, ездили на все рок-концерты в Уичиту, а в прошлом сентябре автостопом добрались до Канзас-Сити, чтобы увидеть «Ван Хален» и других хэви-метал-монстров. Она утверждала, что «занималась этим» с бас-гитаристом «Доккена» и «никогда в жизни ее так чертовски хорошо не драли»; она «плакала и плакала» после смерти матери и отца, которые умерли один за другим в течение двадцати четырех часов, пусть даже ее мать была «сучьей ханжой», а отец «на дух не выносил» Ронни, ее бойфренда, который уехал из города, чтобы завербоваться в морскую пехоту. Она же по окончании средней школы собиралась или стать парикмахершей в Уичите, или добраться до Голливуда и найти работу в одной из тех компаний,