Мама обнимает меня и тихо говорит: «Ну и хорошо. Отдохнешь один год дома, поучишься здесь, а потом мы что-нибудь придумаем».
Но я не хочу ничего придумывать!
Вот мое приглашение, вот моя стипендия, почему, почему этот человек решил, что я не могу там учиться?
Я в отчаянии. Это гораздо, гораздо хуже, чем остаться без денег, как случилось со мной год назад. Деньги можно найти. Но вот как повлиять на получение визы? Это вообще не в наших руках.
Мы возвращаемся в Иваново, и меня охватывает чувство поражения и страха. Три года, которые были лишь подготовкой к SMU, ничего не значили.
Всю дорогу я оплакивала свою мечту. А когда мы приехали домой, тут же написала Линде и Джорджу об отказе, чтобы предупредить их, что я не вернусь. На следующий день Линда предложила идею: приехать в колледж Наварро еще на один год. И она была готова написать ходатайство в посольство. Это был мой единственный шанс вернуться в США, но третий год в двухгодичном колледже? Это же какой-то позор.
Конечно, некоторые там учатся и по четыре, и по пять лет, постепенно набирая часы для диплома, но я за два года все успела. И еще один год в Наварро казался мне страшной потерей времени. Но Линда, чтобы у меня был какой-то стимул, предложила мне получить еще один диплом по английскому языку. И когда я прикинула все «за» и «против» Иваново и Корсиканы, я решила попробовать ее вариант.
Мне назначили новое собеседование в день моего рождения. Мы снова приехали в Москву, уже на поезде, и, как только открылось метро, поехали в храм Вознесения Господня. Мы успели на утреннюю молитву, а после мама нашла батюшку и попросила его меня благословить. Он спросил у нас, куда я еду. «Если дадут визу, то в Америку», – ответила я ему.
Мы поехали в посольство и снова повторили уже знакомую нам процедуру. На этот раз интервью было быстрым. У меня попросили документы, посмотрели их несколько секунд и попросили вернуться после обеда за готовой визой.
Через неделю я снова приехала в Наварро. В стране был кризис, поэтому спонсорская помощь была на нуле. Я больше не могла позволить себе жизнь на кампусе, поэтому по приезде нашла самое дешевое жилье: квартиру с маленькой гостиной и тремя спальнями, в которую я въехала вместе с пятью африканками. Это была ужасная дыра, граничащая с гетто, но зато стоило она всего $100 в месяц.
С работой на кампусе по-прежнему было туго. Но мне надо было найти денег, и я не останавливалась в своих попытках. Спустя неделю поисков директор ТВ-студии колледжа предложил мне техническую должность на нашем кабельном канале. Единственное условие, которое меня попросили выполнить, – взять хотя бы один курс в департаменте коммуникаций.
Я загрузила себя классами по писательству и литературе. А в «Отделе коммуникаций», мне, по большому счету, делать было нечего. Я выбрала курс «Radio and TV production». Его обещали как прикладной курс, где мы научимся азам создания программ.
В продакшн-классе было всего