Спустя час я подошла к столу с закусками, и Лео наконец приблизился ко мне.
– Лиза, что-то случилось? – спросил он.
– Нет, все в порядке.
– А почему ты пришла с каким-то парнем? Я думал, что мы проведем бал вместе.
«Значит ему не все равно», – подумала я и ответила:
– Лео, мне так жаль. Это мой приемный брат Шейн. Его семья так тепло меня приняла, и они были так рады, что он идет на свой первый бал в жизни, что я просто не смогла им отказать. Мне кажется, они все спланировали до моего приезда. Но как только мы сделали фото, он ушел общаться к своим друзьям. А я ушла к своим.
– Может быть, выйдем из зала на улицу, прогуляемся?
– Да, хорошо, – ответила я. Я почувствовала облегчение от того, что смогла объяснить весь этот конфуз. Я так надеялась, что его общение со сногсшибательной шведкой не помешает нашей встрече. На улице было уже довольно прохладно. Ноябрьские вечера в Калифорнии бодрили, но нам было все равно.
– Ты здесь уже так давно, – с грустью сказал Лео, – и даже не подошла, когда увидела меня.
– Я так ждал, Лиза, твоего приезда. Я так мечтал, что мы каждую минуту проведем здесь вместе!
– Я искала тебя, но когда увидела, ты общался с Софией. Я не хотела вам мешать, – сказала я искренне, без ноток претензий.
– Ну да, мы же с ней дружим. Она классная.
Я расстроилась. Значит, она классная. Я вынуждена была прийти с Шейном, а София, значит, классная.
– Классная значит, да.
– Ну как Саша с Мишей, они же классные ребята, правда?
Я отвела от него взгляд и старалась не показывать, как мне обидно. Ведь целый месяц Лео был единственным человеком, кто поднимал мне настроение своими письмами. И я так мечтала о том, чтобы он снова взял меня за руку, как тогда в Санта-Монике. Я пыталась сдержать слезы.
– Но Лиза, ты-то мне нравишься совсем иначе.
– Да? А как? – недоверчиво спросила я.
Лео наконец взял меня за руку, и я почувствовала, как от нее по всему моему телу прошел ток. Он посмотрел мне в глаза и сказал:
– Лиза, я все время думаю о тебе. И я все время думаю о том, как бы это было, если бы я тебя поцеловал.
О боже… Что же за счастье свалилось