Но без хлеба становилось все труднее, а когда появилась опасность окончания сигарет, которые нам великодушно оставил наш профессор, было решено выбираться к людям. Дело в том, что срок, когда нас должны были забрать со стоянки лесники уже давно прошёл. Больше недели мы были оторваны от мира без хлеба, чая и махорки. Чага, обильно завариваемая в котелке, только добавляла усталости, так как являлась средством успокаивающим. К комарам привыкли, а мошка стала казаться невыносимой, все репелленты давно закончились. На экспедиционном совете мы решили выходить сами, на лодках. Кроме нашей «оморочки» была ещё резиновая лодка. Мы рассчитали уйти тремя рейсами.
Первый рейс выпал на долю меня и Петрова. Нагрузив резинку вещами и посадив шкипером Серёгу, мы привязали её на буксир к челноку, в котором капитаном, штурманом и движущей силой был я. Двинулись. Тянуть лодку было не сложно, но речка петляла и постоянно цепляла резинку кустами. Шкипер как мог выравнивал баржу, а я грёб изо всех сил. Два часа ушло на спуск по реке к самому узкому месту между речкой и Енисеем. Устье Сарафанихи было гораздо дальше, но высадка на берег должна была быть здесь. Енисей нас встретил северным ветром и высокой волной. Было прохладно, но не было комаров. Я остался строить новый бивкак, а Серёга погнал «оморочку» обратно к нашему стану за вторым рейсом груза.
Когда мы все собрались вместе, Лизка выдала нам по две печеньки, а Кирьян поделился со мной сигаретами. Ночь прошла тревожно. Весь последующий день мы высматривали лодку на реке, но при такой волне вряд ли кто мог осмелиться. Только к вечеру нам опвезло, по нашему берегу шла «Обь-2м» с тремя молодыми пацанами, младше нас. Только такие сорванцы и могли себе позволить спорить с «сивером», не бояться утонуть. На переговоры в лесхоз был направлен я, как местный житель. Мне вручили несколько вяленых окуней, к поясу пристегнул нож, накинул фуфайку и… с богом.
Ночевать пришлось на дебаркадере в Туруханске, контора лесхоза закрыта до понедельника. Мы и дни недели уже потеряли. Удивления у местных жителей я не вызвал, поужинав вяленой рыбой и выкурив последнюю сигарету, я улёгся в зале ожидания на голую лавку и уснул. А утром, так же обыденно, умылся и попил из Енисея, бодро зашагал к лесхозу. Встретил