– Сколько?
– У тебя нет таких денег, Никита. Разве что пистоль продашь…
«Здесь тоже любят считать чужие деньги? Ничего не меняется!»
– Прошу назвать сумму, господин комендант, – стараясь сохранять спокойствие, произнес Еремеев.
– Да уж, поди, на злотый набежало.
– Где оплатить?
– Можно подумать, у тебя…
Александр положил перед комендантом желтый кругляш, и тот сразу умолк.
– Не подскажешь, где мне слугу разместить, а то я давеча башкой треснулся здорово, с памятью большие проблемы.
Обращение на «вы», как он уже понял, тут было не принято, разве что князей так величали, поскольку в их лице часто обращались ко всему роду.
– Дык тут недалече. Вон прямо по дорожке до пруда, а там слева казармы белокаменные, справа деревянная клеть для прислуги.
– Благодарствую. Пропуск тебе оставить?
– Да хоть себе забери, он больше негож. Держи другую бумагу, пусть ее твой слуга сторожу покажет.
Александр собрался уходить, но комендант его остановил:
– Ты куда с пистолем, забыл? Дуй в каморку к Фролу, сдашь ему под охрану. Дай вам волю, вы тут все друг дружку за день перестреляете.
Фролом оказался беззубый старик.
– Никитка? Здрав будь, паря. Я думал, ты деру дал. Чего возвернулся-то?
– Здравствуй, Фрол. Так получилось.
– Зазря, ох зазря. Вацлав со вчерашнего дня злой ходит, тебя дожидается. Какие-то дорогие амулеты достал. Ты уж побереги себя. Лучше все ж гонор умерить, но живота не лишиться.
– Спасибо за предупреждение.
– Земляки друг другу помогать должны. Одного не втолкую, ты нынче сам не свой. – Старик, прищурившись, взглянул на Еремеева. – Один кинжал, раз им обзавелся, на пояс привесь, – посоветовал Фрол.
– Головой ушибся сильно, когда очнулся, память отшибло. Надеюсь, скоро вернется. – Александр собрал трофеи на кусок плотной ткани, выданный стариком, и завязал тугим узлом. Вместе с узлом передал пару серебряных монеток.
– Это чересчур, – замотал головой пожилой мужчина.
– Сам говорил, земляки помогать друг другу должны. Скажи, кто еще на меня зуб имеет, а кому можно довериться? Пока мои мозги на место не встанут, любое содействие будет впрок.
– Ну, так Георг любит над тобой потешаться, но до рукоприкладства не доходило. Еще Пахома стоит остерегаться, мутный он. А сдружиться лучше с Гаврилой, вроде мужик нормальный и силенкой Бог не обидел. Только нелюдимый он.
– Еще раз благодарствую. – Еремеев собрался достать еще одну монету, но старик одарил его осуждающим взглядом.
– Лишнее это. Ты поспешай, а то скоро завтрак.
«И здесь у Никиты не все славно. Опять терки с каким-то паном? Может, Нилов собирался дезертировать? Хоть бы записку оставил в кармане. Ну да, самому себе? Представляю, насколько нужно не дружить с головой, чтобы до такого додуматься!»
Еремеев вместе с Радимом оказались внутри