Такому образу, а, точнее, создающему его голосу, можно и даже хочется легко себя доверить. Мне кажется, любой человек, услыхав, как мягко переливаются друг в друга слова, складываясь в предложения, достойные мастеров прозы, сможет с уверенностью заявить или, в крайнем случае, дать руку на отсечение, что любая информация, доводимая до сведения окружающих таким голосом, является самой что ни на есть истинной, нотариально заверенной самим Господом Богом. А, значит, сомнениям не подлежит!
Поэтому на то, что нужная дорожка, петляющая шустрой змейкой среди многоэтажных гигантов, отыскалась без труда и именно там, где и сообщалось, можно было только легонько кивнуть – мол, «другого я от голоса и не ожидал»… И не спеша двигаться дальше.
Вообще-то я очень редко соглашаюсь выезжать к клиентам на дом. Только в виде исключений и за удвоенную плату. Я отказываю, конечно же, не из-за лени или нелюбви к общественному транспорту. Нет. Существуют две, на мой взгляд, достаточно веские причины. Хотя некоторые люди в этом сильно сомневаются. Ну и черт с ними! Не им же толпиться в разгаре лета в душном до тесноты, навеки законсервировавшем запах пота автобусе или троллейбусе. И не им же придется покинуть свой любимый офис, чтобы погрузиться в миры чужих квартир. Так что… Мне безразлично мнение посторонних!
Дорожка оборвалась раскрошенным бордюром и дальше перешла в новую ипостась – убогую, на вид совершенно не– надежную тропу, проложенную годами и утоптанную трудом тысяч человеческих ног, существующую среди недавно стриженной травы. Эта тропинка (как проинформировал меня голос из трубки) как раз и является заключительным этапом моего короткого вояжа от остановки до дома с номером 24 по «такой-то» улице.
Я оторвал взгляд от тропы песочного цвета и посмотрел на приближающийся дом. Так и есть: девятиэтажная коробка из белого кирпича; на уровне второго ряда окон (если считать от земли) блекло-оранжевой краской, расползшейся подтеками по стене, то ли написаны, то ли нарисованы две цифры – два и четыре.
Всего лишь обогнув здание справа (доверившись тропинке), я окажусь у железных дверей подъезда, бдительно хранящих жильцов от мусора и запаха мочи чужаков. Нажав кнопки 1 и 0, а затем «С» на домофоне, я, по идее, должен буду услышать тот самый «полупожилой» голос.
Идти оставалось всего ничего. Именно поэтому я решил насладиться свежестью совершенного летнего дня.
Да! Вот так… Я устремляюсь в очередную (безликую в своей среднестатистичности) квартиру о чем-то говорить с обладающим полупожилым голосом человеком сквозь теплый и сильно ветреный день, декорированный точными копиями ватных помпончиков на небе… Чем не идеал для конца июня?
Кто-то, конечно, может посмотреть на меня укоряющим взором и свысока заметить, что погода совсем не соответствует приличному окончанию первого летнего месяца. Мол, ветер никуда не годится, да и солнце греет до невозможности безалаберно. Но, как я уже говорил, мне все равно. Я ведь повествую о своем идеальном летнем дне! Если кому-то другому вдруг взбредет дурацкая мысль описать его, то пусть болтает, что угодно. И что-то вроде: «Я шел по тропинке, а погода была совсем никудышной для конца июня…» может вполне оказаться его правдой… Правдой кого-то другого.
Итак, я наслаждался… Наслаждался… М-м-м… Не так, как хотелось бы… Не до конца, что ли? Так сказать, не на полную катушку.
Дело в том, что ветер, сильными порывами вздымающий под ногами миниатюрные бури (этакие «бурьки для букашек») где-то по пути ко мне прихватывал запах мертвого ежика, тем самым разрушая гармонию. Какой уж тут идеал? Запах, между прочим, не из приятных!
И, разумеется, если этот КТО-ТО, кто теоретически мог бы находиться со мной рядом, но которого на самом деле рядом нет (и слава Богу), спросит: «А причем тут, собственно, ежик?», то я отвечу, что конкретно против ежиков ничего не имею. Просто доносящийся до меня запах, безжалостно ломающий весь кайф от такого чудесного денька, я так привык называть. Таков будет мой ответ, если вдруг…
Если потребуются разъяснения, смогу еще добавить, что ежики, в принципе, могут быть совсем невиновны в этом мерзком смраде. Это кто угодно мог издохнуть поблизости, а затем лежать и вонять: большая серая крыса, банальная кошка или даже экзотичный крокодил, если б они здесь водились. Да вообще КТО УГОДНО МОЖЕТ ТАК ВОНЯТЬ!
– Так почему ж все-таки ежик? – так и не разобравшись, спросил бы кто-то, кто мог со мной сейчас находиться рядом.
И я бы начал рассказывать…
Просто когда-то в детстве, вот таким, точь-в-точь, летним днем, отдыхая на даче, а если еще точнее, лежа на софе и уставившись в черно-белый экран малюсенького телевизора, я почувствовал такой же, как и сейчас, мерзкий запах. Он меня возмутил, но несильно. Несильно,