К утру Валерия и Гэбриель без памяти влюбились друг в друга.
Валерия распрощалась с Единенцами – как выяснилось, очень вовремя, потому что неделю спустя ее бывшие единомышленники отправились на пир к племени диких кентавров, не подозревая, что на пиру будут не гостями, а угощением. Валерия сопровождала «Сагу» в поездках по Жути и постоянно спорила с Келлореком, когда речь заходила о выборе очередной работенки. Гэбриель все чаще прислушивался к советам Валерии о делах банды, что вполне устраивало Клэя и Муга, но не очень нравилось Матрику и очень не нравилось Ганелону, который к укоризненным замечаниям о своем жестоком нраве относился с тем же пренебрежением, с каким гора относится к козам, карабкающимся на ее склоны. Продолжалось это до тех пор, пока в волосах Гэбриеля не появился первый цветок…
Локоть Гэба больно врезался приятелю в ребра, и Клэй осознал, что его о чем-то спрашивают.
– Да. Нет. Что? – пробормотал он, надеясь, что такой ответ всех устроит.
– Сколько лет твоей дочке? – повторил Келл. – Как там ее зовут, Талина?
– Талли. Летом девять исполнилось.
– Талли? А полностью как?
– Таллия, – ответил Клэй.
– Ага… – Келлорека интересовал не столько ответ, сколько густая говяжья подливка, которую он старательно накладывал на ломоть хлеба, поверх толстого слоя масла. – А твоя как, Гэб?
Гэбриель, выпрямившись и сложив руки на коленях, сидел напротив посредника и не притрагивался к еде.
– Моя кто? – спросил он.
– Твоя дочь, – прочавкал Келлорек с набитым ртом. – Месяцев семь-восемь назад она наведалась ко мне вместе со своими отморозками, типа банда у них. Хвасталась, что им подвернулась знатная работенка, и без всякого посредника, представляешь? Думала у меня чем разжиться, просила ссудить кое-какое оружие.
– Роза приходила к тебе? – удивился Гэбриель.
Келлорек слизнул подливку с пальцев.
– Я ей обещал подумать, но у меня тут не благотворительная лавочка, ты ж понимаешь. Я коллекционер. Собиратель прекрасных и редкостных вещей. – Он, будто случайно, но, скорее всего, нарочно, взял Валерию за руку; Валерия моргнула, улыбнулась, словно мимо ее носа пролетела бабочка, но так ничего и не сказала. – Короче, ночью эта оторва стащила у меня парочку бесценных раритетов и сбежала. С тех пор от нее ни слуху ни духу.
Гэбриель умоляюще посмотрел на Клэя, но тот поднес к губам кубок и начал долгий, обстоятельный глоток вина; прерывать свое занятие он