– Наделал же ты сегодня шуму, дружище. – Птица нередко удостаивалась этого тихого, непривычно ласкового для других, голоса. Но Винсент не мог иначе. Он не мог вспомнить, в какой из туманных дней прошлого в его жизни появился этот орел и когда дикая птица стала ему так дорога. Воспоминания ускользали, свою жизнь до пятнадцати лет командир помнил смутно, и только один факт он не подвергал сомнениям – родился он не здесь. Кто бы что ни говорил про бесконечный песок, про единственное место для жизни среди золотых просторов, Винсент продолжал верить, что его дом где-то за пустыней. Как ни старался он вспомнить и разузнать о своей семье, все попытки заканчивались неудачей. Те, кто знал его в юном возрасте, поговаривали, что он пришел из смертельной пустыни. Но как мальчишка оказался там, как нашел дорогу к людям, откуда взялась птица, следовавшая за ним с самого первого дня в королевстве, – ответить никто не мог. В поисках приюта и пропитания Винсент устроился разнорабочим на постоялый двор. Хозяевам было плевать, кто он и откуда, – работать найденыш может, а остальное неважно. Только бы его птица не отпугивала посетителей.
Хотя Винсента и окружали слухи, которые молниеносно разнеслись по южной столице, это не испортило ему жизни. Кривотолки вскоре утихли, и о странном подростке начали забывать. Пусть в последующие годы его еще не раз пытались обвинить на почве сомнительного происхождения, Винсент пережил все нападки.
С тех пор прошло двенадцать лет, работа у него поменялась уже не раз, а о прошлом он больше не вспоминал, как и не искал родной дом, предпочитая довольствоваться тем, что имел. Только верная птица была всегда рядом, и Винсент надеялся, что она еще долгие годы будет парить над его головой.
Клер аккуратно опустила полог, отгораживая покой принцессы от внешнего мира. Кивнув стражу, который внимательно вгляделся в ее лицо, служанка поспешила к палатке, выделенной для прислуги. Принцесса после сегодняшнего инцидента приятно удивила ее: все знатные дамы, которым когда-то прислуживала Клер, немедля и с истерическими криками приказали бы казнить птицу, нанесшую вред их драгоценным телам.
Тихо ступая по спящему лагерю, Клер старалась не бежать – так сильно ей хотелось поскорее опустить голову на подушку. Вдруг чьи-то сильные руки обхватили ее и оторвали от земли. Крик застрял в горле, но через несколько секунд испуг сменился гневом – она узнала заливистый смех человека, который позволил себе так бесцеремонно с ней обращаться.
– Леверн, – протянула Клер, вызывая еще больше довольного хохота у друга. – Доиграешься, что не только Аль с тобой разговаривать не будет.
Пропустив ее слова мимо ушей, Леверн развернул девушку к себе и обнял. Служанка при своем низком росте едва доставала ему макушкой до плеча, и это каждый раз вызывало в рыцаре волну умиления. Молодой человек радовался, и это чувство делало легкомысленного