Толстяк сделал могучий глоток, чаша наполовину опустела.
– Я так и понял. Этот запах я узнаю из тысячи других.
– Господин, я вижу, успел повидать свет, несмотря на свой молодой возраст, – проницательно сощурился хозяин.
– Ты не ошибся, Певец вина. Могу я узнать твое имя?
– С удовольствием открою его тебе. Я Симон из города Кирены6, стало быть, Симон Киренеянин. А будет ли мне позволено узнать имя моего почтенного гостя?
– Иуда бен Никодим из колена Левина7. Родом я из Иерусалима.
– Из колена Левина?! Господин знатного рода! – хозяин встал и почтительно склонился перед гостем. – Это вдвойне честь для меня!
– Оставь, Симон! Я совсем не кичусь своим происхождением.
– Но почему же, господин?
– А смысл? От того, что мои предки были славными и достойными людьми, я сам не стану таким. Человек есть то, что он сам из себя сделает. Родовому имени я предпочитаю школьное прозвище – Махайра8.
– Ох! Это за что же, господин?
– За характер, наверно, или за язык. Учитель риторики часто говорил, речи мои острее ножа. А может, за глаза… Не знаю. Но холодная безыскусность стального клинка мне всегда была по душе.
Трактирщик наклонился, чтобы взглянуть юноше в глаза и невольно отпрянул, встретившись с их холодным изумрудным блеском.
– Да, – задумчиво протянул он после некоторой паузы, – зря Господь не создает такие глаза. Видно, чего-то он от тебя хочет, раз наделил подобными светильниками.
Иуда вздрогнул, усмехнулся, скрывая смущение.
– Если б еще знать, чего же именно Всевышний от меня хочет, я был бы очень признателен Ему.
– Слишком много ты хочешь от Господа… Однако я заболтался, а ты голоден. Ешь, пока не остыло.
– Верно. Я еще не оценил твою стряпню.
Иуда жадно запустил зубы в сочное, пахнущее травами мясо. Симон выжидающе смотрел на него.
– Да, Бог воистину создал тебя именно держателем харчевни, ибо ты весьма преуспел в своем ремесле.
– Ага! Я знал, что ты оценишь это блюдо!
– Оно замечательно. И я хочу выпить за твое преуспевание, Симон из Кирены.
– Благодарю! Благослови тебя Бог, господин!
Обменявшись любезностями, они сделали по глотку, одновременно поставили чаши на стол и расхохотались.
– Воистину, у меня сегодня счастливый день – Всевышний послал мне такого гостя! – воскликнул Симон, вновь наполняя чашу Иуды. – Заходи чаще, я всегда буду рад тебе!
– Не сомневаюсь, старый хитрец! Другие посетители, полагаю, не так привередливы, пьют твою дешевую кислятину?
– Кому что нравится, – с деланной скромностью развел руками трактирщик.
Иуда снова громко расхохотался, поднял чашу.
– Твое здоровье, хозяин! – отсалютовав, он допил вино. – Лей еще!
Их беседа прервала шумная компания, ввалившаяся в зал – человек пять голодранцев, явившихся тратить последние медяки, заполнили