Лифт плавно начал движение вниз, опускаясь с тридцатого этажа, но, достигнув двадцать девятого, внезапно остановился и распахнул двери. Дама, одетая во что-то просторно-синтетическое, сдвинула набок наушники и с подозрением оглядела человека, в столь ранний час спускавшегося с самого верха. Некоторое время она продолжала прислушиваться к музыке, не спуская с неведомо откуда взявшегося незнакомца пронзительного взгляда, но, когда лифт приблизился к последней остановке, она не выдержала и сняла наушники с головы.
– Не пытайтесь убедить меня, что пентхаус продан, – раздраженно сказала она, как если бы покупка апартамента класса люкс, имей она возможность обладать им, была бы вершиной ее желаний. Но такой возможности у нее не было, что вызывало у нее во рту кислый привкус, говоривший о ее личном поражении, так ей, во всяком случае, казалось.
– Пентхаус? – Яари добродушно улыбнулся. – Я не знаю. Я ведь здесь не живу. Я добрался сюда только для того, чтобы понять, почему люди жалуются на ваши проблемы с ветром.
– Наши проблемы с ветром? – сказала дама, и голос ее потеплел сразу на несколько градусов, а взор прояснился. – Вот как! Тогда, быть может, вы в состоянии объяснить, что здесь происходит? Нас убеждали, что эта башня – не просто дом, а настоящее произведение искусства, торжество архитектуры… безупречность конструкций. Мы вбухали сюда кучу денег, но вместо этого при первом порыве ветра нам показалось, что мы попали на выступление оркестра в сумасшедшем доме. Этот дикий вой… вы слышали его?
– Разумеется.
Лифт закончил спуск, и они вышли на площадку. Грохотало еще сильнее.
Он пожал плечами и повернулся, чтобы уйти, но воинственная квартиросъемщица вовсе не собиралась заканчивать разговор.
– Что все это значит? И, кстати, сами вы кто? Специалист по ветру?
– Вовсе нет. Но я был ответственным за установку этих лифтов.
– Тогда не объясните