В ту самую минуту было важно лишь то, что я глубоко уязвлена и отчаянно хотела выпутаться из ситуации. Приходилось начинать с нуля, покинуть развалины и пуститься в путь. Но задача казалась неразрешимой. Слава Богу, что в своем стремлении я не была одинока. По крайней мере, в тот момент.
Как ни странно, Сабрина оказалась в одной лодке со мной. Она тоже не так давно разорвала отношения, тянувшиеся шесть лет. Как и я, она покончила с прежней жизнью – с жизнью в Лос-Анджелесе со своим парнем и любимой собачкой Кроссовкой – и покинула дом.
В наших душах царил полный раздрай. Одна вечно раздражалась и злилась на пустом месте, а то заливалась слезами и дулась, тогда как другая тихо паниковала. Мы ссорились. Обе же вспыльчивые, что твой порох.
Единственным противоядием от боли и смятения были ежедневные долгие прогулки по вечернему Парижу после работы и наш любимый скромный ужин. Ежедневное врачевание души. Честно говоря, наши долгие вечерние прогулки служили нам заменой очередного Камино де Сантьяго. Каждый вечер мы отправлялись в новое место, спускаясь с холма, на котором стоял наш дом. С Монмартра мы шли к Опере, Бастилии, Пантеону, в Люксембургский сад, Марэ, к Сене, на площадь Республики, к Собору Парижской Богоматери и обратно, причем каждый раз новым маршрутом. Новизна впечатлений помогала отвлечься от постылых эмоций, на ходу раздражение отпускало.
В отличие от Америки, где города распланированы довольно однотипно и все выглядит более-менее современно и предсказуемо, Париж – это несколько маленьких деревень. У каждой из них свои особенность и шарм, каждая самобытна и непредсказуема, многие древние, таинственные, полны неожиданностей. Веками художники и поэты бродили по этим улицам в поисках вдохновения, с головой погружаясь в самое настоящее эстетическое пиршество. Их даже стали называть особым именем – фланёры.
Каждая вечерняя прогулка была похожа на охоту за сокровищами. Улицы не оставляли равнодушным, у каждой были свои тайны. Нередко мы сталкивались с таким странными и неожиданными открытиями, что порой замирали на месте.
В один из таких вечеров мы бродили по II округу, возле площади Виктуар, и завернули на улицу Абукир. Там мы наткнулись на лавку таксидермиста с огромными чучелами диких животных из саванны, выставленных в витрине большой мастерской. Там были страус, лев, горилла, несколько крупных птиц, носорог и даже жираф. Трофеи экзотического сафари. В витрине висела табличка, из которой следовало, что прежде чем окончить земной путь чучелами, все эти животные умерли своей смертью в естественной среде обитания. Это слегка обнадеживало, но все равно было жутковато