Болгарские турки успешно занимались коммерцией и торговлей.
Да что там торговля!
Недалеко от Плевны у них были свои собственные промышленные предприятия.
Во всех селениях имелись школы, и Кемаля встречали веселые и спокойные дети.
Местные турецкие женщины были намного раскрепощеннее своих живших в Турции соотечественниц и совершенно спокойно ходили по улицам без паранджи.
Он внимательно следил за работой болгарского парламента, в котором заседало 17 турок, и установил тесные отношения с группой македонских турок, переселившихся в Болгарию после второй Балканской войны, помогая им деньгами из секретных фондов своей миссии.
И Болгария все больше и больше удивляла его.
Совсем еще недавно провинциальная София словно по мановению волшебной палочки превратилась в современный европейский город и вызывала неподдельное восхищение всех попадавших сюда.
«Страна, – восторженно восклицал его приятель Али Фетхи, – в которой я был послом, всего пятьдесят лет назад была самой обыкновенной имперской провинцией. И для нас, прекрасно помнивших все то, что было совсем недавно, подобное превращение выглядело потрясающим!»
Но у Кемаля великолепная София вызывала не только восхищение и вполне понятную зависть, но и желание добиться того же самого у себя на родине.
Удивительное превращение болгарской столицы заставило его обратить еще более пристальное внимание на развитие болгарского общества, и уже очень скоро он пришел к выводу, что во многом этот подъем был обязан большому количеству народных учителей.
Вывод напрашивался сам собой, и, видимо, уже тогда он раз и навсегда поставил знак равенства между культурой и цивилизацией, принимая следствие за причину со всеми вытекающими отсюда последствиями.
И весьма характерна в этом отношении следующая история.
Как-то раз в опере он был настолько восхищен мастерством певцов, что даже поинтересовался, какой они нации.
А когда узнал, что болгары, воскликнул:
– Теперь я понимаю, почему они выиграли войну!
Впрочем, подобные мысли занимали не одного Кемаля, и все патриотически настроенные офицеры задумывались о будущем своей собственной страны.
История Великой французской революции, полнейшая отсталость собственной страны, нарождавшийся турецкий национализм, пример Болгарии и блестящая западная жизнь – все это лишний раз убеждало Кемаля в том, что спасение его родины только в ее скорейшем вхождении в мировую цивилизацию.
И когда один из высокопоставленных чиновников посольства выразил свое неудовольствие тем, что военный атташе разгуливает по Софии не в феске, а в шляпе, взбешенный подобной дикостью Кемаль навсегда отбил у него желание делать ему подобные замечания.
Правда, сразу же после этого он появился на костюмированном балу в военном клубе, на котором присутствовал сам король Фердинанд, в… форме янычара, специально для этого